И в какой-то момент терпение лорда Хёнрира срывается.

Когда они с Хель пытаются вытянуть тонкую, ментальную нить Леса, проросшую слишком глубоко. Это надо сделать, на самом деле, но нить ветвится, рвется и расползается на глазах, никак не ухватить. Сначала Хёнрир еще сидит неподвижно, сжав зубы, но после очередной неудачной попытки Эрлин…

- Все, - говорит он. – Поигрались, и хватит.

- Подожди, - Хель не отпускает его, - тут нужно вытащить, иначе будет хуже.

Хёнрир не повторяет дважды, просто разом отпускает свою защиту, позволяя развернуться в полную силу, и безумная вспышка ослепляет Эрлин, обжигает огнем. Она вскрикивает, сжимается. Мгновение.

А Хёнрир, чуть притушив защиту снова, не торопясь выламывает правый дубовый подлокотник, и слышно как сухо трещит крошащееся дерево под пальцами. Легко. Стряхивает ремень с руки. Потом освобождает левую руку. Потом ноги. Встает.

- Как ты? – спрашивает Хель, словно ничего не случилось.

- Все хорошо, - говорит он.

Капля крови течет из носа, по губе, Хёнрир вытирает ее тыльной стороной ладони.

- Как-нибудь повторим? – спрашивает Хель.

Эрлин даже кажется, в ее голосе издевка… провокация – уж точно.

Хёнрир долго смотрит ей в глаза, потом…

- Леди Эрлин, - вдруг говорит он, - не давайте моей сестре втягивать вас в эти игры. Она делает это в своих интересах, не в ваших.

- Думаешь, Эрлин не пригодятся такие навыки? – искренне удивляется Хель.

- Не на арене, - говорит Хёнрир.

- Не на арене, - соглашается Хель. – Но жизнь не ограничивается борьбой с тварями. Или ты уже забыл, как это бывает? Да научили бы ее раньше как надо, не пришлось бы страдать весь этот год.

Хёнрир чуть поджимает губы, упрямо, долго смотрит сестре в глаза.

Хочется спросить – он-то здесь причем? Что вообще… А ведь эти двое отлично все понимают. Это их игры, что-то такое между ними, что-то давнее.

- Что ж, - говорит Хёнрир без всякого выражения, - если мой брат решит однажды обратиться к Лесу, то его будущей жене лучше быть готовой, уметь распознать вовремя и противостоять. Если будет нужно, обращайтесь, леди Эрлин.

Кивает ей – такой вежливый полупоклон…

Что? Это слегка не укладывается в голове. Он согласится снова? А Свельг…

- Свельг может обратиться к Лесу?

Вот тут тяжело вздыхает Хель.

- Он уже пытался, - говорит она, чуть морщится. – К счастью, успели вовремя помешать. Все это сложно… У Свельга отличная природная защита против Леса, но никакая защита не поможет, если он решит открыться сам. Иногда бывает, знаешь… ему кажется, судьба не додала чего-то важного, обошлась несправедливо. Он не может убить тварь, лорды не принимают его, с его мнением не считаются. Иногда ему начинает казаться, что Лес может все исправить, дать больше сил, дать уверенности в себе. Я понимаю, как это звучит. Но ему просто хочется стать чуточку лучше, даже не важно, какой ценой. Любой ценой. Хочется уважения к себе. Признания.

- Но это убьет его, - говорит Эрлин потрясенно.

- Хёнрира не убило, вон, за двадцать семь лет. Свельг думает, он сможет так же.

- Нет…

Хочется сказать – это чудовищно!

Эрлин не может поверить. Как можно добровольно пойти на такое? Это хуже смерти!

Хёнрир чуть криво ухмыляется, с пониманием, словно отвечая на эти невысказанные слова.

- Чем такая жизнь, лучше уж никакой? – почти с сарказмом говорит он.

Невозможно ответить, глядя ему в глаза. Эрлин чувствует, как сжимается сердце.

- А вы жалеете, лорд Хёнрир? – спрашивает она, сама пугаясь своей храбрости. – Если бы решали не за вас, а вы сами могли бы все изменить. Сейчас.