В шкафу обнаружился только ворох сгоревших вещей. Брезгливо потрогала их кроссовкой. Точно не клиент там прячется.

— Могу всё объяснить, — миролюбиво сказал Алмазов, не двигаясь с места.

Очень уж удачно преградил дверь. Теперь можно выйти только в окно. Как вариант. Благо, что этаж позволяет приземлиться без последствий.

— Фирма «Врата» — часть концерна, который курирует бизнес между мирами.

Так я и до этого знала, что концерн протянул свои щупальца от западного до восточного мира.

Всё ещё отчаянно искала логику во всём, что здесь творилось.

— Моя тётка собрала уникальный набор людей для турфирмы, обладающими сверхспособностями. Ей на это понадобилось два года. Все девушки, которые здесь работают, являются потомками существ, обладающих даром. Просто коллекция дарований.

Кунсткамера, я так и поняла. Меня напрягло предположение, что мой предок тоже был «существом», если верить больной фантазии Алмазова. Но, в целом, его теория будет отлично смотреться в записях медкарты от психиатра.

— Стесняюсь спросить, а мой предок был с какими способностями? — наконец, уточнила я, сама себе удивляясь. Это меня что, реально интересует?

Алмазов критически меня осмотрел.

— Суккуб. Определённо. Кровь разбавлена. Вода почти. Где-то ДНК суккубье болтается. Эффект есть. Призраков видишь. Морок наводишь.

Видимо, решил, что слов недостаточно. И показал мне на зеркало, отражение которого я испугалась недавно. Красота неземная никуда не делась. Только по глазам было видно — судорожно соображает, когда ещё не поздно будет в окно прыгнуть от психа.

— А вот так тебя видят другие, — непринуждённо заметил Алмазов, доставая из кармана маленькое зеркальце.

Да, оно было всего на пол-ладони. Но отражало естественную красоту девушки с пышными ресницами, которые не нуждались в туши. Чёрные пятна, вперемешку с помадой, были размазаны на безупречной коже.

Похлопала глазами, поднесла палец ко рту. Изображение эротично повторила жесты.

Содрогнувшись, вернула зеркало обратно. Не надо нам таких спецэффектов.

Главное — не спорить с человеком, у которого явно изменённое сознание. Грибов каких наглотался, или радуется, что удачно пошутил.

Алмазов, сам того не зная, отлично вписался в атмосферу нашего офиса. В чём-то его больная фантазия была права. Весь коллектив был с придурью. Себя я со скрипом, но тоже причисляла к тем, кого Антонина Сергеевна называла «чуточку придурошные». Что есть, то есть. Но Юрий Алмазов пошёл ещё дальше. И сочинил отличную легенду про моего предка-суккуба.

— А давайте позовём коллег, и вы им тоже расскажете, кто из них произошёл от Чебурашки? — С надеждой предложила я. Вдруг кто-то из них окажется более проворным и успеет набрать номер экстренной службы.

Алмазов улыбаться и бесить меня не перестал.

— Рано, — отрезал он, — из всех только ты проснулась. У других внутренняя суть ещё глубоко скрыта. Сколько мужей было у твоей матери? Двадцать?

Переход на личности был резким и не логичным. За мать я оскорбилась. За какую прости господи он её принимает?!

— Всего-то семь... семнадцать, — неохотно сказала я, нахмурившись. Соврать под блеснувшим янтарём взглядом Алмазова почему-то не получилось.

Тот шумно вдохнул воздух. Широкая грудь раздулась так, что рубашка затрещала по швам. В смысле? Меня только что понюхали?! Ловите извращенца...

— А у тебя ни одного?

Я только вяло помахала рукой. Зачем мне столько мужей? Матери скучно с одним мужчиной дольше, чем полгода. А мне вереница «Дядь Пети.. Дядь Вани... Мишутки...» надоела ещё в пятнадцать лет.