Юна отмахнулась от него и понеслась куда глаза глядят, но он быстро догнал девушку и схватил ее в охапку.

— Эй, эй, красавица! Нельзя так бегать от начальника. Там дорога, а ты вся в слезах, разве можно так?

Синицына затрепыхалась в его руках, но быстро обмякла.

— Ну? Чего случилось-то? Пойдем в тепло, выпьем кофе, поговорим?

— Да какое кофе, Михаил Валерьевич? Тридцать первое декабря, новый год на носу... — Вытирая слезы пробормотала Юнона.

— А мне торопиться некуда, — пожал плечами начальник и притянул ей руку. — Вон как ладошки уже замерзли, разве можно так, а?

— У вас дома сынок ждет!

— Подождет! Он же еще маленький. Не понимает новый это год или старый... так что пойдем, прогуляемся до моей машины. Тут за углом хорошая кофейня и...

— Не надо за углом. В трех кварталах отсюда есть местечко получше, —сказала Юна и не глядя на Михаила потопала к его машине.

Зачем — сама не поняла.

Лукьянов усмехнулся и пошел следом.

— Только не надо спрашивать почему я рыдала! — строго сказала Синицына, когда они сели за столик.

Михаил развёл руками и плечами пожал.

— Да я и не собирался собственно. Мое-то какое дело почему красивая девушка ревет накануне нового года, вылетая из моего офиса.

Юнона улыбнулась.

— Ты лучше расскажи, что ты на работе в такой день забыла? Ты ведь не была вчера на корпоративе? Почему, скажешь? Или это тоже секрет?

Юна пожала плечами.

— Просто неохота.

— Ну хорошо. Допустим просто неохота. А тебе никто не говорил, что ты на ёжика похожа?

Синицына чуть чаем не поперхнулась.

— На кого?

— На ёжика. В прошлый раз ты не была такой колючей.

«В прошлый раз мне не сообщили, что у бывшего есть сын!»

— Нет, просто настроения нет. Извините, но я, пожалуй, пойду.

Юнона поднялась, чувствуя, как ее начинает подташнивать от обилия гирлянд на окнах и ощущения праздника, витавшего в воздухе.

— Извини, зря я, ты права. Просто думаю куда податься в такие веселые дни. Веселые в кавычках, конечно. Ты же понимаешь?

Юнона остановилась на полпути. Что-то в его словах тронуло за живое. Она вернулась и села за столик.

— Да ладно, ты же хотела идти, — Михаил улыбнулся, но вышло немного грустно, — Все нормально.

— Теперь я тебя утешаю? — отчего-то развеселилась Юнона, — Слушай, у меня сегодня тоже денек так себе, если честно. Зато ночь обещает быть веселой. Хочешь, приходи в гости?

Лукьянов загадочно улыбнулся и прищурился, пытаясь угадать шутит ли Юна или говорит всерьез.

— Я серьезно... Мама запечёт утку с яблоками, бабушка с женихом придет, папа достанет гитару. Приходи... будет и весело, и уютно. Придешь?

Лукьянов усмехнулся.

— Нет, спасибо за приглашение. Но это Новый год я проведу дома.

— Когда в дом входит год мла-а-адой, а старый уходит про-о-о-очь...

— Бабушка, можно потише? Еще только девять вечера!

— Снежинку хрупкую спрячь в ла-а-адонь, такая уж это ночь!

Юнона закрыла дверь гостиной, и вновь попыталась спрятаться от шума за аудиокнигой в наушниках, но разве это возможно?

Клавдия с Аркадием что-то распивали и распевали новогодние песни, Колян разучивал новую композицию на папиной электрогитаре, сам папа зачем-то решил в предновогоднюю ночь срочно закончить ремонт, а мама носилась словно угорелая от плиты до стола и обратно.

Юнона на кухне помогла чем могла, но утку и черничный пирог Наталья ей ожидаемо не доверила. Был как-то опыт совместной готовки и он, естественно, провалился.

— Пап, — Синицына попробовала достучаться до отца, чтобы он перестал чинить сломанный в начале этого года шкафчик, но Степан лишь отмахнулся.

— Я должен сделать это. Должен! И желательно до начала нового года! Слышала, что все дела нужно заканчивать в старом году?