Только вот стержень сломался. Коммунистическая, марксистско-ленинская идентичность приказала долго жить. Общество же без стержня (идентичности) рассыпается. На роль новой идентичности в принципе могли претендовать три типа сознания: православный, гражданский и европейский. Все они, как мы знаем, не прошли – слишком мало оказалось по-настоящему православных, граждан и европейцев. Здесь-то Сталин и выдвинулся.

Но все-таки даже и Сталина не хватило для новой идентичности. В подмогу ему явилась идея «Русского мира». Кто ее автор, сказать затрудняюсь. Известно, что уже несколько лет существует фонд «Русский мир» во главе с В.А. Никоновым. Сам Вячеслав Алексеевич нередко рассуждает о судьбе этого «мира», недавно выпустил многостраничную книгу «Российская матрица» (эта «матрица» во многом синоним «мира»). О «русском мире», его православно-духовном измерении говорит патриарх Кирилл: однажды я слышал весьма развернутое толкование данной идеи Н.А. Нарочницкой. Конечно, можно вспомнить и другие имена.

Смысл идеи в том, что «русский мир» гораздо шире и больше, чем государство Российская Федерация. Он включает в себя людей русской культуры и языка, живущих в разных странах. Но, понятно, прежде всего в славянских республиках бывшего СССР, вообще на постсоветском пространстве.

О «русском мире» говорят уже несколько лет. Должен признаться, что поначалу не понял, какие возможности заключены в этой идее. Более того, пару раз в каких-то интервью необдуманно и неосторожно поддержал ее. Лишь события первого полугодия четырнадцатого года прояснили мне смысл и назначение «русского мира». – Конечно, «мир» определенным образом связан (наследует) с исторической концепцией Н.Я. Данилевского и воззрениями евразийцев. Иначе говоря, это цивилизационный (а не формационный, как марксизм) подход к истории. Он сохраняет яркий антизападнический этос своих предшественников и утверждает особый путь («Sonderweg») России, и вечные ценности, ей всегда имманентные. Но и идет дальше, преодолевая «узость» Данилевского и евразийцев. Между идеей «русского мира» и данилевско-евразийской идеологией такая же разница, как между современной квантовой физикой и классической физикой XIX столетия. Причем в прямом смысле: «русский мир», подобно кванту, может проникать повсюду, а не самозамыкаться в «славянском культурно-историческом типе» Николая Яковлевича или евразийской цивилизации Трубецкого – Савицкого – Вернадского – Алексеева.

Вместе с тем «русский мир» – не падайте в обморок, Вячеслав Алексеевич и Наталья Алексеевна, – по-своему наследует теорию и практику Коминтерна. Этой всемирной и всюду проникающей организации на службе у Москвы и имперских притязаний Совдепии. Таким образом, «мир» подобен Сталину, поскольку так же успешно и удачно совмещает прошлое разных эпох, но – русских.

Нет, видно, никуда нам не уйти от темы «русское – советское», от их соотношения. Более того, она становится для современного самознания наряду со «Сталиным» и «русским миром» центральной. И вот какое ее решение постепенно занимает господствующие позиции. «… Большинство русских людей сегодня – “советские”. Это неотменимый факт, и поэтому правы те, кто говорит, что сегодня антисоветизм – это русофобия», – пишет В.И. Карпец43. Здесь не надо смущаться, что данное мнение принадлежит публицисту этой газеты. В ней, как правило, идеи, разделяемые большой частью истеблишмента, выражаются открыто и в экспрессивной форме. По сути, то же самое пытается доказать профессор В.Э. Багдасарян. Причем журнал «Стратегия России», фактически теоретический орган «Единой России», печатает его работу «История и государственная политика» аж в пяти номерах