Варя затихает, протягивает ему маленькую ручку, чтобы мужчина поднял ее с пола, взяв за руку. Едва Варвара оказывается на ногах, как я подаю голос.

- Эй, наивный человек!

Незнакомец медленно поворачивается, и я замолкаю. Впрочем, он тоже молчит. Пауза длится непозволительно долго. Первой не выдерживаю я.

- Рощин? Мирон? – удивленно округляю глаза. Тяжело узнать в этом красивом статном мужчине младшего брата моего бывшего.

- Юля? Валюшкина? – обращается ко мне.

Киваю, и светлая копна волос рассыпается у меня по плечам.

- Не ожидал увидеть тебя в столице.

- Вернулись домой две недели назад. Папа умер. Квартиру его продала, здесь пока ищем вариант. Хотим объединиться с мамой. Она болеет много, сильно сдала после всего, что выпало на ее долю… - замолкаю, замечая в глазах молодого мужчины всполох. – Нельзя ее больше оставлять одну, нужен уход, - заканчиваю речь.

Бух. Тыдыщ.

Слышу, как в соседнем ряду что-то громко падает, а потом бухает и снова падает.

- Чьи это дети?! – злой возглас.

- Валюша! Васька! Быстро ко мне! – рявкаю грозно.

Мужчина с телом и лицом бога Олимпа округляет глаза.

- Ещё дети?.. Няней работаешь?

***

- Ш-ш-ш! – заговорщицки прикладываю палец, к губам и качу телегу на выход из ряда. Варя и Мирон бегут за мной.

- Валька! Васька! – забегаю в ряд. И даже у меня волосы начинают шевелиться на голове. Мои сидят на полу и лопают йогурт. Пальцами.

Вокруг них собрались сердобольные дяденьки и тетеньки. Слышу обрывки разговоров:

- Полицию надо вызвать. Здесь преступники.

- Они же маленькие, не понимают еще, что за всё надо платить!

- В опеку позвоните!

- Может, охранника позвать. Пускай найдут мать этих двоих.

- Что происходит? – Мирон толкает меня в плечо. – Если ты их няня, то разберись! В конце концов, ты же за них в ответе!

С гневом смотрю на красивого холеного мужика, у которого явно в жизни нет ни черта проблем.

Хочу крикнуть ему в лицо:

«Сам разберись! Хоть кто-то из Рощиных должен этим детям что-то или как?»

Но я молчу, потому что никто из огромной семьи Рощиных не знает про тройню.

Не знает, что Варвара, Валентин и Василиса не Валюшкины. Рощины они!

Я скрыла этот факт от всех два раза, и теперь тяну лямку одна.

Так чего же требую от счастливого и красивого мужчины? И его семьи?

Варя пытается присоединиться к счастливой двойне, измазанной йогуртом.

Мирон намеревается сбежать. Зеваки, понявшие, что у детей есть сопровождающий взрослый, рассасываются, покидают место преступления.

- Стоять! – командую жестко.

Все четверо замирают.

Тройняшки смотрят на меня внимательно, ждут реакцию.

Занозы!

Прекрасно понимаю, что сейчас идет марш какого-то ярко выраженного протеста.

Пока не могу понять какого, но дома обязательно выясню.

- Мама. Я – их мама, - говорю мужчине, бросая на него сканирующий взгляд.

- Ого, - в синих глазах появляется бесконечный интерес, и мужчина тут же возвращается к нам, делая два шага назад.

Пока поднимаю детей на ноги, вытираю лица салфетками. Рощин разглядывает с любопытством каждого. Тройняшки притихли и смотрят в ответ на незнакомого дядю.

- Девочки – двойняшки - твои?

- Нет. Все трое мои. Варя. Вася. Валя. Тройняшки.

- Куда тебе столько??? – Мирон вглядывается в детей.

- Сколько Бог дал.

- Почему у мальчика другого цвета волосы? Более темные, русые. И глаза серые. Как у тебя.

- Потому что он… из другого яйца вылупился.

- А-а! Четыре «В», значит. Угораздило же тебя! Мать всегда говорила брату, что с тобой что-то не так! - бормочет себе под нос мужчина с синими глазами. Такими же внимательными как у Егора.

- Что?.. – непонимающе смотрю на него. – Родить троих, значит, всё не как у людей? Пускай. Что значит четыре «В»?