— Раз знаешь, чего тебе еще от меня надо? Или ваш спор еще не закончился? — зло бросила я и посмотрела на парня. Раз Матвей остался с Алиной, а у Марка была разбита губа, значит, рядом шел старший из братьев.

— Да все не так было, — возразил Максим. — Это был не совсем спор. Просто Марк решил, что ты ничем не отличаешься от таких как Вострова. Ну, видимо, и решил это доказать.

— А вы с Матвеем единодушно согласились, да? — Я не смогла сохранить маску отчужденности, как планировала, и чуть не заплакала.

— Нет, конечно. Мы даже не думали, что Марк так поступит. А о том, что случилось, мне Матвей только вчера вечером рассказал, — оправдывался Маркелов. — Послушай, я не хотел обижать тебя. Поэтому и спорить не стал.

Но мне его слова делали только больнее. Я хотела общаться с ним, но теперь боялась всего. Боялась, что братья просто насмехались надо мной. И в следующий раз не упустят возможности обмануть меня, поменявшись местами. Ведь Максим сам согласился с моими словами, что так проще охмурять девушек. Этого же хотел Марк, когда полез ко мне целоваться. Что еще может прийти им в голову? Я больше не хотела быть объектом их дурацких игр.

— Мне все равно, кто из вас это затеял.

— Жаль, что ты думаешь, что мы одинаковые, — с толикой обиды произнес Максим. А я перестала слышать его шаги рядом. Черт. Почему я сейчас уверена, что поступаю неправильно, уходя не оборачиваясь? Максим ведь не врал, когда говорил, что ему важно, чтобы его отличали от братьев не по одежде. Он не хотел, чтобы все думали, что они и по характеру одинаковые. А я сейчас просто приравняла его к брату, хоть прямо и не сказала этого. Но именно так это и выглядело. Ведь я сделала вид, что сомневалась в искренности его слов. А я хотела доверять, просто была слишком обижена. Черт, черт!

Я остановилась. Не верила, что поддалась. Обернулась. Максим стоял в нескольких шагах от меня, засунув руки в карманы джинс.

— Извини. Я правда не хотел, чтобы так получилось, — искренне произнес он.

— Ладно. Спасибо, что проводил, — махнула я на свой дом.

— Ты из второго подъезда? — с чего-то вдруг спросил он, на что я кивнула. — А этаж?

— Первый, — зачем-то ответила я, почти выдав свой адрес. На что Максим кивнул. Он смотрел на меня пристальным взглядом и о чем-то думал. А мне в этот момент захотелось сказать, что я прощаю его, и попросить больше не делать мне больно. А что еще хуже, мне захотелось коснуться его, сказать, что все будет хорошо, если мы будем искренними друг с другом. Только зачем мне это было нужно? И кто я такая, чтобы позволять себе такое? Ведь мы не лучшие друзья, и тем более мы не встречаемся. И почему рядом с Максимом я чувствовала себя такой глупой?

— Пока, — попрощалась я и помчалась домой. Я не хотела, чтобы Максим понял, что он нравился мне. Я вздрогнула от своих же мыслей. Неужели я призналась себе, что мне нравился Максим?

Бросив рюкзак прямо в комнате на полу, я подошла к окну. Просто хотела убедиться, что Максим ушел. Но когда я отодвинула занавеску, оказалось, что он сидит на скамейке возле моего дома. Я тут же нырнула обратно и задернула шторы. Надеюсь, он меня не заметил. Почему он сразу не ушел? Чего сидел, ждал?

Сейчас мне казалось, что я повела себя как трусиха, сбежав после того, как Максим пытался объясниться со мной. Он же ясно дал понять, что не стал участвовать в играх Марка. И, надеюсь, он ведь не стал бы рассказывать о том, как все происходило на самом деле, если ему было бы все равно на мои чувства?

Я, как партизан, постояла две минуты за шторой и снова выглянула в окно. Скамейка уже пустовала. Странно. Но после разговора с Максимом мне стало легче. И я решила, что буду игнорировать только одного из Маркеловых. А если ему разбитой губы покажется мало, я ему и фонарь под глазом поставить сумею.