Огромные ворота порта принимали в себя вереницы машин. Обратно машины выходили нагруженные контейнерами с заморскими надписями, тюками, мешками. За воротами слышался лязг, и краны вздымали в небо забитые грузом многотонные сетки, которые издали казались просто кулёчками.

Глазея на машины, на краны, Сашка шёл как лунатик, пока дорогу ему не преградил крепко вооружённый казах в белом полушубке.

– Пропуск!

– Мне в порт.

– Зачем тебе порт?

– Хочу поступить на судно.

– Пропуск давай.

– Откуда у меня пропуск?

– Обратно ходи! – грозно сказал казах.

– Посмотреть хоть пусти.

– Ходи! Хуже будет. – Охранник перехватил автомат.

– Эх, – вздохнул Сашка.

– Нельзя, товарищ. Порт – это…

– Место, где стоят корабли…

– Правильно! Значит, что? Значит, нельзя!

Сашка отошёл от проходной. Прислонился к груде исполосованных надписями ящиков.

Мимо в обе стороны тяжело ревели грузовики, обдавая его пылью, гарью выхлопных газов. Плотной кучкой прошли иностранные моряки в круглых шапочках с помпонами, загорелые белозубые ребята.

И возник Николай Шаваносов, странный человек в длинном пальто, у причала.

«В корабельной гавани легче думать о назначении жизни. Корабли объединяют мудрость человеческой мысли и красоту природы».

Занимая тротуар, чётким курсом по направлению к ресторану «Арктика» шли трое парнишек в импортных галстуках, плащиках и туфлях заграничного производства. Но физиономии у парнишек, несомненно, были свои, российские, и любой, кто хоть день прожил в этом городе, определил бы в них торговых морячков, отпущенных сегодня на берег в знак прибытия на родину после долгого времени в дальних морях.

– Ребята, – устремился к ним Сашка.

– Слушаем, кореш, – остановился светловолосый крепыш. Остальные сгруппировались вокруг него на всякий случай (…Помню, как на одной улочке в Вальпараисо, глубокой ночью…).

– Вы с судна?

– Точно, – сказал крепыш и поправил узел марсианского галстука. – С шипа, браток.

– С коробки! – вежливо добавил черноволосый.

– Где контора, которая туда нанимает?

– Книжка для загранплавания есть?

– Нет!

Черноволосый присвистнул:

– Матросская для местного плавания?

– Я море вчера в первый раз увидел.

– Тогда гребём с нами в хижину. – Высокий мотнул головой на ресторан. – Расскажем тебе про штор-р-рмы.

– Угощаем, чудак, – добавил второй.

– Времени нет, ребята.

– Сейчас не сезон. Без матросской книжки – труба, – дополнил крепыш.

– Контора-то есть, которая на палубу нанимает?

– Во-он контора, – сказал неожиданно тонким голосом третий, голубоглазый детина.

– Проснись, Веня! Книжки у человека нет.

– Так а шо мы толкуем? – по-детски изумился голубоглазый.

– Он с нами идёт?

– Нет, – сказал Сашка.

– Грёбем?

– Грёбем. – И моряки целеустремлённо ринулись к ресторанному входу.

…Из дощатого неказистого здания вышли трое в капитанских фуражках. Краснолицые пожилые здоровяки. По-хозяйски остановились у входа, глянули на город, на небо. Потом со значением, с уважением к себе и собеседнику обменялись рукопожатием и разошлись.

Разболтанный малый в беретике, с сигаретой стоял, прислонившись к тамбуру, и с интересом следил за Сашкой. Сашка нерешительно пошёл к входу.

– Займи трояк, – сказал малый.

Сашка остановился, не понимая.

– Деревня! – Малый сплюнул и отвернулся.

Коридор был забит людьми, сидевшими на лавочках, кучками стоявшими у урн, дым плавал в воздухе. Из закрытых дверей нёсся треск пишущих машинок. В дверях у прорезанных окошечек стояли очереди.

Дверь за Сашкиной спиной открылась, кто-то толкнул его, проходя, оглянулся и с изумлением воззрился на Сашку. Выглядел Сашка диковато среди видавших виды раскованных моряков, забивавших коридор.