Безусловно, он по-настоящему любил дочь, но любил также и жену, и от осознания своей вины любил их обеих еще сильнее. Когда Ая была маленькая, время от времени отец уделял ей немного своего королевского внимания, чаще всего тайком от Агарны, и редкие моменты их игр остались одним из самых ярких впечатлений ее детства, всегда окрашенные ощущением неожиданного чуда и чего-то ирреального.

Но по мере взросления она стала замечать, что взгляды отца, бросаемые на нее, становятся все более странными, полными горечи и плохо скрываемой тоски, а взгляды мачехи окрашены все хуже и хуже маскируемым раздражением, граничащим с ненавистью.

Но сама Ая, к своему же удивлению, не испытывала к мачехе ответных чувств: видимо, по-женски, интуитивно ощущая ее боль и уязвимость, которые невольно причиняла этой статной, красивой и утонченной эльфийке своим присутствием.

Над головой Аи слышались ругань и шаги. Она сидела на койке в крохотной каюте и наблюдала за синими волнами океана, ощущая размеренную качку корабля. Ая молилась всем известным ей богам и богиням, чтобы Агарна оказалась непричастна к ее похищению. Чтобы все это оказалось ошибкой и страшным сном, чтобы люди, похитившие ее, хотели только одного – королевского выкупа, который обязательно заплатит за дочь Леревемириэль Бесподобный, Верховный правитель Альянса Эльфов Цветущего Архипелага.

Старательно прислушиваясь к голосам на палубе, Ая смогла ухватить отдельные фразы, произносимые одним и тем же голосом, тихим, но почему-то очень хорошо различаемым. Ярость переполняла говорившего, но, похоже, он привык к абсолютному повиновению, и сейчас, отчитывая провинившихся, как будто сам удивлен тем, что вынужден указывать людям на их промахи:

– Маг канул в свою преисподнюю, но конечный выкуп за девчонку платит не он!

– Вы, обалдевшее стадо клюворогов, ответите лично передо мной за каждый волосок, упавший с ее головы!

– Вэрэгес, молись своим тупорылым деревянным богам, если я услышу от нее хоть одну жалобу на тебя!

– Дэос, рискни своим недоразвитым мозгом еще раз попробовать посеять смуту на моем корабле своими идиотскими домыслами – и я клянусь твоей поганой жизнью, ты последуешь прямиком за этим придурковатым колдуном!

– Она моя пленница и моя гостья на этом корабле, и никто не будет ее пользовать, никто не посмеет тронуть ее даже своим вонючим пальцем!

– Даже если всю вашу троллеву шайку разобрать на органы и продать для опытов некрофилам, тьфу, некромантам, полученное не составит и десятой части выкупа за нее, и если кто-то рискнет моими деньгами, с которых каждый из вас, недоумков, имеет свой процент, то смерть в рыбьем брюхе покажется вам самой выгодной сделкой в вашей никчемной жизни!

«Он говорит о выкупе! Он говорит о выкупе! Слава богам и богиням! Слава всему! Меня не тронут! Меня возвратят в Архипелаг!» – радостные, восторженные мысли чередой пронеслись в голове Аи, она готова была кружиться от восторга, скакать от радости, как горная коза, и не могла воплотить свои порывы в жизнь только из-за тесноты каюты.

Она уже почти симпатизировала этому несомненно смелому и благородному капитану, который запретил своей команде прикасаться к ней, при этом начисто игнорируя тот факт, что он, собственно, ее и похитил.

Минуты ужаса, пережитые на дне кораллового ущелья, были слишком свежи в ее памяти, и любой, кто защитил бы ее от того жуткого взгляда наемника, показался бы ей по меньшей мере безгрешным ангелом, а по большей – и вовсе героем-асуром.

Наконец поток ругани на палубе затих, и Ая услышала за дверью звуки приближающихся шагов. Тут она осознала, что сидит на койке в чьей-то каюте прямо в том, в чем ее вытащили из воды, а именно в не стесняющем движения в силу своего минимализма купальном костюме, состоящем из веревочек и нескольких лоскутков тонкой ткани салатово-зеленого, в тон глаз, цвета. Ая судорожно сдернула с узкой кровати покрывало сомнительной чистоты и стремительно укуталась в него, даже не обратив внимание на внутренний голос ее природной брезгливости. «Лучше предстать перед капитаном пугалом, нежели практически голой, а то ведь он может и передумать насчет моей неприкосновенности,» – решила она.