Меня передернуло, стало зябко, когда я представила жуткую картину такой смерти. Но в тоже время внутри что-то кольнуло, что-то очень похожее на обиду. Уж не знаю, каким чутьём Гурго ловил изменения моего настроения – возможно, так действовала связь гарута и лайдори? – но он взял меня за руку и сказал:

– Но меня остановит не только это, Лаверн. Я никогда не захочу вам изменить. Вы верите мне?

Я хотела верить. Он выглядел искренним, растерянным и грустным. Не могучим воином и безжалостным узурпатором, а мальчишкой, замершим перед королевской сокровищницей.

– Мы дали друг другу клятву верности пред ликом Истинных богов, – напомнила я, всё же вставая, – мне этого достаточно.

Гурго вымученно улыбнулся, а я проговорила, протягивая ему руку:

– Идёмте обедать.

Из кабинета мы так и вышли, держась за руки. Не как правители, на чьих плечах судьбы сотен тысяч подданных, а как мужчина и женщина, ищущие пути к сердцам друг друга.

***

Мы уже почти достигли малой столовой – я решила, что нам с Гурго лучше пока обедать наедине, потому что вряд ли он сведущ в придворном застольном церемониале, будет теряться и толком не поест – когда прямо на нас выбежала одна из мои статс-дам, лэрина Милта.

Она рухнула на колени и, заломив руки, взывала:

– Ваше величество, владетель-узурпатор…защитите… насилие… он хотел меня… – её речь утонула в бурном потоке слёз.

Выглядела Милта не лучшим образом – разодранное платье, растрёпанные полосы, смазанная карминовая помада…

Гурго наклонился, поднял её и, усадив на стоящий в нише пуф, проговорил строго и холодно:

– Прекратите рыдать и чётко объясните, что произошло.

Милта вздохнула три раза, успокаиваясь, и проговорила уже осмысленние:

– Ваш начальник стражи, Пеоро, он напал на меня и начал срывать одежду… – женщина залилась краской, но продолжать не стала. Да этого и не нужно было. Даже я, знавшая об отношениях мужчины и женщины пока только в теории, поняла, о чём идёт речь.

Я вспомнила, что Гурго рассказывал мне, будто за подобные деяния в его владениях полагается казнь. Вот и посмотрим.

Лицо мужа действительно стало сосредоточенным, заходили желваки, руки сжались в кулаки.

– Если то, что вы говорите – правда, Пеоро понесёт самое строгое наказание.

– Н-наказание? – заикнувшись, переспросила Милта. – И что же его ждёт?

– Смерть, – таков был ответ. Женщина нервно икнула, а Гурго продолжил: – Ведь он не только посмел надругаться над вами, он, своими действиям, убил женщину – свою лайдори. Бедная лэрина Сардис, она ведь ждала ребёнка от этой мрази…

Милта побледнела.

– О чём вы говорите, владетель? Причём тут женщина?

– Пеоро – гарут, – глаза лэрины расширились, в них отразился первозданный ужас, – как и я, – продолжил пугать Гурго. – Так вот, иногда мужским особям моей расы везёт, они встречают своих избранных – лайдори. Но, повстречав, не имеют права изменить. Лайдори тогда умирает от разбитого сердца, а сам гарут издыхает в жутких мучениях – ни один палач не способен наказать хуже.

– О, Истинные боги! Я не знала! Я не понимала, почему он от меня бегал!

– О чём это вы? – в тон ей поинтересовался Гурго, и голос его был полон смертельного яда.

И муж, и я уже поняли, что именно произошло. Но я позволила ему вершить суд. В конце концов, Льем теперь – часть его владений. А я – всего лишь трофей.

– Пеоро не соблазнял меня, клянусь Истинными, – пуще прежнего завыла Милта. – Это я пыталась его совратить. Что же делать, если мужчины вашей расы такие привлекательные… – нагло заявила эта гадина. – Я не смогла устоять. Мой муж совсем немощен. Его плуг давно сломался и совсем не пашет моё маленькое поле… Но Пеоро… он не тронул меня. Та женщина… Лайдори… Она не должна умереть…