− Кто-то идет, − прошептала она, отчетливо слыша шаги в коридоре.

Ноктем беззвучно выругался сквозь зубы и выпрыгнул из-под покрывала, помогая Канелии спуститься глубже в кровать. Он спешно накрыл ее голову и глупо улыбнулся, глядя на открывающуюся дверь. Он не раз так прятал Канелию в своей спальне, зная, что сможет заявить, что просто защищает честь барышни. Теперь он сделал то же самое, и запоздало понял, что сегодня они не у него.

В дверях появился его помощник Анри Рино. Он отрицательно покачал головой и зашел в комнату, закрывая за собой дверь.

− Вы все перепутали, − сказал он, осмотрев комнату. – Вам, ваше высочество, надо было прятаться под кровать.

Ноктем ничего не ответил, а просто отвернул одеяло, давая понять, что Канелии прятаться нет смысла. Анри Рино все знал и не раз прикрывал их, даже дежурил в соседней комнате ночами, только бы их не застукал король.

− Владыка ищет вас, − сообщил Анри, кивнув Канелии, словно хорошо знакомому аристократу. – Я принес вам костюм и плащ, чтобы можно было выйти, не привлекая лишнего внимания. Советую поторопиться.

Он протянул Ноктему сверток, который принес. Принц его принял и спрятался за ширмой, словно в этой комнате был еще хоть кто-то, не видевший его голой задницы. Той, кто ее любила, и тому, кто ее прикрывал, и так было все о ней известно, но приличия нужно соблюдать. Кенли поправила задранную сорочку и поудобней устроилась на подушке.

Анри выудивал из ее постели рубашку, сброшенную принцем, и спокойно сообщил последние новости:

− Двор считает, что это вы причастны к покушению.

− Только не говори, что ты тоже так считаешь? – донесся недовольный голос принца.

− Если бы госпожа Канелия не пострадала, я бы именно так и подумал, − признался Анри, складывая рубашку как хорошо обученный слуга.

− Что за нелепость?! – возмутился Ноктем, выходя из-за ширмы. Бархатный костюм цвета спелой сливы подчеркивал его недовольство, а роскошная серебряная вышивка, изображавшая завитки и перья, опровергала его. – Зачем мне убивать короля?

Он взмахнул рукой, высвобождая из рукава кружевной манжет рубашки. По его манере можно было подумать, что в этой жизни его заботит только внешний вид, но стоило узнать его чуть ближе, и становилось ясно, что внешний вид принца не волнует вовсе, только имидж, и тот отчасти.

− Вы знали, что когда-то давно, в запале ссоры, ваша мать обвинила короля в чрезмерной расточительности и предрекла, что его пристрелят из золотого арбалета, спрятанного в шелках? – спросил Анри.

Ноктема передернуло. Он медленно выдохнул, нахмурился и все же признался:

− Я впервые об этом слышу.

− А при дворе это уже вспомнили, − пожал плечами граф и отвернулся, видя, как принц шагнул к Канелии.

− Или придумали, − ворчливо пробормотал Ноктем, но склонившись над Кен, нежно поцеловал ее в щеку. – Позаботься о себе, очень тебя прошу, − прошептал он, − а я узнаю, кто за этим стоит, обязательно.

Кенли кивнула, но когда он отступил, поймала его за руку. Теперь она была уверена, что Ноктем здесь ни при чем, но будет ли король думать так же?

− Будь осторожен, − попросила она.

− Кто бы говорил, − хохотнул принц, освобождая руку. – Да и что он мне сделает? Братика? Больше ничего мне угрожать просто не может.

Он засмеялся, но это был горький и болезненный смех. Если это покушение касалось памяти его матери, ничего хорошего в настроении короля быть не могло, но и медлить не стоило.

Ноктем набросил на плечи плащ и вышел первым, зная, что Анри пойдет своей дорогой и не станет выдавать его своим присутствием.