– Вы не могли бы отодвинуться, магистр, здесь очень жарко, – произношу это как можно вежливее, стараясь, чтобы не выплеснулось переполняющее меня раздражение.

Мои слова уходят в глухую стену, даже бровь не шевельнётся у наглеца.

– Держись от этого парня подальше, Кира Каринс, – не поворачивая головы в мою сторону, цедит он: – И не только ближайшие сутки.

– А можно я сама решу, с кем мне общаться? – не выдерживаю я.

– Нет, – в голосе магистра я слышу сдержанный рык. – Я. За. Тебя. Отвечаю.

Это что сейчас было? Отвечает? «Отвечатель» нашёлся. Пожалуй, Велл прав, назвав его «морским проходимцем». Вот сейчас мои мозги точно встали на место. И даже реакции на мужчину никакой, ну разве что жарко сидеть рядом с ним. Жаль только, что достойные слова для отпора не находятся. Как рыбка, разеваю и закрываю рот. Ну не приходилось до этого момента сталкиваться с настолько откровенной наглостью. Ничего, привыкну, научусь.

Шум со стороны полигона гораздо важнее сейчас, чем необходимость поставить на место обнаглевшего мужчину. Мой брат уже стоит на площадке, и я вижу, как волнуется под его ногами вода, скрывающая в своей глубине нарга.

Подаюсь вперёд. Куда только делось моё сочувствие к наргу? Умом понимаю, что реальной опасности на тренировках нет, и Велл не новичок, но всё равно нервы на пределе. Он такой же, как Крис по занудности, и он мой брат: вредный, ворчливый, любитель воспитывать, но брат. А нарг сильный и опасный хищник.

Бросок – шаг в сторону, бросок – уклон. Велл двигается стремительно. Нарг снова и снова промахивается. Это, и правда, напоминает танец. Беспокойство в моей душе сменяется восхищением. При каждом броске зверя я вздрагиваю и вскрикиваю, болея за брата, а потом просто замираю, забывая дышать и совершенно забыв о том хищнике, который сидит рядом со мной. Он напоминает о себе выдохом, обжигающим моё ухо:

– Нравится?

– Д-да, – отвечаю на эмоциях, потому что мне, действительно, начинают нравиться игры со смертью.

Это красиво, и это завораживает. И само это чувство пугает.

В крови бурлит огонь. Это не магия. Она заблокирована. Это огонь моего тела, гормонов, человеческой сущности. Жестокость у нас в крови?

Резко поворачиваюсь к магистру и отшатываюсь, ощутив, как скользят губы от уха по моей скуле. Мысленно шикаю на мурашки, которые чуть было не сорвались с места.

– Это плохо, да? Я такая же, как все вы?

– Ты имеешь в виду свою распущенность?

– Жестокость… – но тут доходят до сознания его слова. – Что? Какая распущенность?

– Я чувствую, я тебе нравлюсь, и это при том, что ты сейчас переживаешь за парня, который назвал тебя своей…

– Я ничья, – снова вырывается у меня. – Велл не мой парень, он…

– Любовник?

– Да как вы…

– Смею? – рычит Рэйгард. – Ещё как. Ты очень талантливо прикинулась невинной овечкой там, в таверне.

Прикинулась? Овечкой? Вскипаю, открываю рот, чтобы опровергнуть нелепое обвинение. И тут же останавливаю себя. В голове слова Велла о проходимце. Да кто он такой, чтобы судить обо мне? И тут же вторая мысль, которая кажется мне самой правильной. А может, это и есть мой шанс избежать искушений? И я говорю совсем не то, что собиралась:

– А даже если так, с чего вы взяли, что девушка, у которой отношения с одним парнем, легко и спокойно уступит и другому мужчине?

Во взгляде капитана вспыхивает холодный гнев. Даже не знаю, как я это вижу. Гнев он же всегда горячий. А тут смесь обжигающей ярости с холодным презрением, от которого внутри всё опускается. Почему? Моя задача – отогнать от себя этого мужчину. Любой ценой.