Я посмотрел на Алису, но она была бездыханна. Пульса не нащупал... Но ее сердце все еще билось – очень слабо, но… все же билось. Она была жива. Жива! Жива... Она была жива... И я должен был ей помочь... 

– Алиса... – шепнул я дрожащими от холода губами. Как будто опасаясь ее пробудить ото сна. Но скорее, мне было попросту страшно – я никогда этого не делал... Но времени не было.

– Лисенок... Алиса! Прошу тебя, живи, малыш... Не умирай. Слышишь меня?

Я перевернул ее и попытался надавить на грудь, чтобы выдавить воду. Уложил Алису на колено и стал методично давить на спину. 

– Давай-давай! – подбадривал я ее, хотя она меня не слышала. – Вода пошла, молодец... 

Я тогда безумно боялся, что не справлюсь. Что она не выживет и задохнется, а виной тому буду только я. 

– Дыши, Лисенок, дыши! – разомкнул я ее губы и вдохнул порцию воздуха. – Давай же, малыш, дыши! Умоляю... – я вдохнул в нее еще раз, но эффекта не было. А главное – мне начало казаться, что сердце замирает... Оно больше не стучало. – Нет... Черт, нет! Алиса, нет! Живи, умоляю... Черт... – сводило мои руки судорогой, но я снова попытался сделать искусственное дыхание. А потом принялся давить на грудь обеими руками. Я делал массаж сердца и вдыхал в нее воздух, а перед глазами проносились те дни, когда мы были вместе.

Я вспоминал, как она смеялась. Какой злой бывала после ссоры. Какой нежной по утрам, когда мы просыпались вместе и просто дурачились в постели. Я как будто видел эти кадры на пленке, словно прокручивал их перед собой и пытался напомнить Алисе, какой она была. Как она себя вела, какой я ее видел собственными глазами и... как она выглядела живой... Потому что она должна ожить... Я не могу смириться с этим... И не буду.

– Лисенок, просыпайся! – кричал я ей сквозь слезы. – Очнись... – Но она продолжала лежать с посиневшими губами. Не смотрела на меня и молчала. Не шевелилась. – Нет, пожалуйста! Не делай этого, слышишь? Только не умирай, не вздумай, слышишь меня? Не вздумай… – Я продолжал вдыхать в нее жизнь минуту за минутой, не считая число нажимов. Я не мог поверить в то, что она мертва. Нет, она не могла умереть, не могла... – Алиса... – плакал я и снова целовал ее губы, надеясь на чудо. – Лисенок... Господи, Лисенок... 

Я никогда не верил в Бога. Но если Бог и существует, то он должен пощадить ее. Ей еще слишком рано уходить. Алиса не может умереть. Не может. Просто... не может... 

– А... кх… – вдруг услышал я то, чего так долго ждал. – Кха-кха... а... – вздрогнула Алиса и пыталась схватить немного воздуха.

– Давай, Лисенок, давай же, ну! Кашляй! Кашляй! Борись, сражайся... – Я уложил ее на бок и дал прокашляться. С этим кашлем я обретал душевный покой и улыбку на лице. – Кашляй, малышка. Дыши... 

Она жива, она продолжала жить. Я все же смог ее спасти. Но как же я боялся... 

– Боже, кха-кха-кха... – кашляла она водой и страшно дрожала. – Кха-кха... боже... кха...

– Ты молодец, – прижал я ее к себе и попытался согреть теплом своего тела. – Я тобой горжусь, Лисенок. Так горжусь. Ты просто молодец... ты молодец. Ты большой молодец.

– Макс, – хрипло сказала она и тут же расплакалась. – Макс... – рыдала Алиса, – я думала, что умру... Макс... Боже... 

– Все хорошо. Чш... все хорошо... все хорошо. Уже все хорошо.

Она лежала на мне, и я ощущал, как капают теплые слезы. Я крепко обнял Алису и сказал спасибо небесам за этот подарок. Потому что это было настоящим чудом. И если бы она умерла в тот день, то я бы точно покончил с собой. 

И хотя я не знал, что будет дальше, не представлял себе, как ляжет теперь карта. Но я четко понимал, что без Алисы я своей жизни не вижу. Мы просто должны быть вместе. Иначе стимула жить у меня не останется.