– Китайского? – спросил я.

– Роберта Шустера из «Шустер, Огэй и Макнамара», – бесстрастно заявил Чен. – Я также как и господин Линь ни на секунду не поверил, что Эван мог причинить вред моей дочери. Он исключительно порядочный молодой человек, преданный сын и должен был стать наилучшим мужем для Синтии. Их брак был предрешен на небесах. Думаю, моя дочь в конце концов это поняла, но оказалось слишком поздно…

Морщинистое лицо Чена перекосилось от страдания. Затем он овладел собой, вновь расположив складки вокруг рта и носа в строгой геометрии, и вынул из внутреннего кармана черного пиджака чековую книжку.

– Назовите необходимую сумму, мистер Стин. Можете не считаться с расходами. Я заплачу любые деньги, чтобы покарать истинного убийцу моей дочери.

Когда китайские джентльмены ушли, я повертел в руках чек и подмигнул Гэри.

– Да, я знаю, мы не любим дела об убийствах, – сообщил я собаке. – Во-первых, из-за подобной мелодрамы. Это свойственно людям, тебе не понять. Мы, люди, иногда хотим, чтобы и наши собаки были такими. Сочиняем истории о том, как верный пес выследил убийцу своего хозяина и вцепился ему в горло. Но мы-то с тобой знаем, что он скорее утешится сахарной косточкой. Во-вторых, копы жутко не любят, когда кто-то вмешивается в их работу. И потом – вдруг Эван Линь и правда это сделал? Хороший мальчик, преданный сын, добрый друг, каким его считала Синди. Когда столько лет ходишь по струнке, легко потерять над собой контроль.

Я поднял трубку и набрал номер своего старого приятеля лейтенанта Вэла Крэддока, который за полгода, что мы не виделись, совершил очередной карьерный скачок – он был переведен в отдел убийств Центрального Бюро, отвечающего за деловой центр и восточный Лос-Анджелес. Ходили слухи, что в лос-анджелесской полиции планируется организовать единый отдел убийств и ограблений, который занимался бы исключительно резонансными делами, и я не сомневался, что Вэл будет одним из первых кандидатов, чтобы возглавить там одно из подразделений. Не сказать, чтобы мой друг был гениальным сыщиком, но он умел играть по правилам.

В его работе даже самый ушлый комар не нашел бы щелочки, чтобы подточить свой нос. Вэл не допускал ни малейшего отклонения от процедур, тщательно составлял все отчеты, а в делах, отданных в прокуратуру, как правило, содержались железобетонные доказательства.

Я не был уверен, что убийство телефонистки-китаянки, совершенное ее парнем из чайнатауна Сан-Франциско в припадке ревности, попадает под определение «резонансных», но если есть малейшие сомнения в вине Эвана Линя, то мне хотелось бы, чтобы Вэл первым о них услышал.

– Какие могут быть сомнения? – промычал Вэл с набитым ртом, когда мы встретились за ленчем в ирландской таверне «Шинангэнс» в районе Марина дель Рей. Место на этот раз выбирал я, а к этой таверне я прикипел пару месяцев назад, потому что меня охотно пускали туда с Гэри, а повар даже специально складывал для него в отдельную миску обрезки.

Название было говорящим13. Хотя только в Лос-Анджелесе я знал не менее пяти ирландских пабов с подобным именем, но сейчас мне показалось оно символичным.

– Почему ты опять влез в безнадежное дело? Черт, я обещал Долорес не пить пива и сесть на диету. Она говорит, что мне скоро потребуется перешивать парадную форму.

Долорес была очередной амбициозной подругой Вэла, на которую у него были самые серьезные виды.

– Меня наняли.

– Родственники парня? Ну-ну.

– Нет, отец жертвы. Мистер Чен. Он не верит, что Эван Линь мог убить его дочь.