Перед этим бабушка говорила про язык кокни. Те, кто разговаривал на этом языке, заменяли обычные слова, подбирая к ним рифмованные. Подружку называли кружкой, лестницу – кудесницей. Они свободно общались между собой, но никто чужой их понять не мог.

Кокни были людьми бедными и весёлыми. На праздники, чтобы шикарно выглядеть, они наряжались «жемчужными королями и королевами» – в щедро обшитые перламутровыми пуговицами костюмы и платья. В былые времена настоящим лондонским кокни считался тот, кто родился в районе, докуда доносился звук колокола церкви Сент-Мэри, Святой Марии. Но после войны они начали переселяться из лондонского Ист-Энда в пригороды, вроде Хорнчёрча, где жили Скидморы.

– Ба, а ты жила здесь, когда была маленькой? – с коварной улыбкой спросил Джордж.

Он находил всё большее удовольствие в том, что узнал бабушкину тайну. Это словно давало ему власть над старой Азалией.

Бабушка поджала губы, голова её мелко затряслась.

– Нет, я выросла в другом месте.

– А почему Хорнчёрч так называется? – продолжала сыпать вопросами Брэнда.

– Подумай сама. Хорн – рог, чёрч – церковь…

Главную церковь их городка уже восемьсот лет украшала бычья голова. Все соглашались, что это странно. Про голову рассказывали многочисленные легенды. Будто бы в старые времена здесь был большой рынок скота. Будто бы сначала появилось название городка, поэтому и церковь оформили ему под стать. Но толком никто не знал, почему там оказалась голова быка.

Недавно кто-то спилил древние медные рога, и двухминутный сюжет об этой краже, показанный по национальному телевидению, немного прославил скромный городок. Хотя показывать особенно было нечего. Мелькнула обезображенная бычья голова на церковной стене, а полицейский чин заверил, что ведётся расследование. Но через несколько недель местная газета сообщила, что «бесценные исторические рога так и не найдены». Пришлось приделывать к бычьей голове новые.

– Всё потому, что ведьм здесь несчитано, – заметил отец, покосившись на Мэри.

– Скидмор, не говори ерунды! – улыбнулась мама, меняя тарелки на столе.

Она ушла на кухню и вдруг громко охнула там.

– Кто-нибудь открывал духовку? – чуть не заплакала она, доставая из плиты плоский, как блин, йоркширский пудинг.

Йоркширский пудинг по характеру нежный, как безе. Если во время готовки приоткрыть духовку – конец пудингу.

– Нет, нет, мы ни при чём, честно, – с невинным видом сказали все Скидморы.

Но на самом деле нос в духовку засовывали и Джордж, и Брэнда, и даже глава семейства.

Что ж, аварии случаются со всеми. Тем не менее приготовленный мамой праздничный обед с жарки́м, восемью разными овощными гарнирами и неправильным йоркширским пудингом был съеден. Сытые гости откинулись на стульях и почти одновременно заговорили.

Стол, украшенный на темы палеонтологии, теперь находился в беспорядке. Игуанодоны, птеродактили скалились на гостей с донышка грязных тарелок и со стенок недопитых стаканчиков. Мальчишки начали перекидываться скомканными салфетками – с теми же зубастыми мордами вымерших хищников. Мама предупредила, что с минуты на минуту ожидается сюрприз. Гости были счастливы, хозяйка слегка встревожена – всё говорило о том, что праздник удался.

Вдруг позвонили в дверь, и мама крикнула:

– Именинник, это к тебе!

– Кто ещё? – удивился Джордж. Ведь все гости были в сборе.

– Сюрприз! Сейчас сам узнаешь!

Сюрпризом оказалась фокусница – маленькая хмурая женщина с цирковым чемоданчиком и в рыжем парике. Она сунула Джорджу надувной шарик и прошла в сад, сказав, что ей надо подготовиться к выступлению.