– Да говорил, да разве ж я что в этом смыслю?.. – жидко дребезжал коридорный. – Психику, говорит, какую-то найти хочет.

– Кого?! Психику?

– А чего?..

– Да то, что дурак ты. Как это – психику найти? Психика это все равно, что душа. Выходит, душу ищет?

– Мефистофель, яти его! – третий голос, веселый, молодой.

Агент обмер. Вверх шагали трое: коридорный, набросивший на плечи дрянной сюртук темно-ржавого цвета, и двое бравых, в котелках, в добротных темных пальто.

Секунда – взгляды встретились. Глаза коридорного, рот под рыжеватыми усами изумленно округлились…

– Да… матерь Божия, да вот же он, шут его дери… Вырвался?! Кондратьич, глянь, вон он, немчура!..

Агент уже стрелой летел вверх.

– Чего встали, рты раззявили?! – сердито заорал внизу невидимый Кондратьич. – Хватай его, сукинова сына!..

Лестница. Поворот. Коридор. Скорей!

– Стой! Стой, паскуда, стрелять буду!

Скорей!.. Куда? Ага!

Выстрел! Острой болью обожгло руку выше локтя.

Резко развернувшись, агент пошел ответной пальбой дырявить стены – лупил неприцельно, полетели пыль, известь, щепки – одна из пуль раскрошила дверной косяк. Коридорный взвизгнул зайцем, упал, схватясь за ногу. Двое в котелках бросились врассыпную, их пистолеты зло залаяли, кроя пространство вспышками и дымом. Но гауптман успел метнуться за выступ стены.

Лестница! На чердак. Люк?.. На замке, сволочь!

Барабан нагана был пуст. Морщась, выхватил браунинг, выстрелом разнес щеколду замка. Так!

Ясного плана не было. Удрать! – весь план. С лестницы на чердак, оттуда на крышу. Холодный ветер хлынул в лицо, за ворот куртки. «Не простыть бы!..»

Ха! Вполне возможно. Впридачу ко всем прочим прелестям шпионской жизни.

Левую руку дергало болью, кровь текла. Он чувствовал, как гадкая слабость берет в плен… Стиснул зубы, избочась побежал по жестяному косогору, железо гулко загромыхало под ногами.

«Догонят… догонят ведь…» – предательски полоскалось в мозгу.

Емкость магазина «бэби-браунинга» – шесть патронов. Одним сшиб замок. Еще пять. Отбиться можно. Теоретически. А практически…

А практически послышалось:

– Где он, колбаса паршивая?.. Ага, ну сюда ему ходу нет, значит, туда!

Нет, на одной руке, пожалуй, с двумя «волкодавами» не сладить. Ну, что?..

Он свернул на торцевую сторону крыши, глянул вниз. К трехэтажному дому вплотную примыкал двухэтажный, его крыша была аршинах в пяти ниже, дальняя сторона ее уходила в туман. Обернулся. Ага! Чердачное оконце, в котором торчит какой-то дрын.

Сам не зная зачем, агент схватил палку – оказался сломанный черенок лопаты.

Решение пришло мгновенно. Размахнувшись, с силой швырнул обломок вниз и подальше – и нырнул обратно в чердачное нутро, услыхав, как палка долбанулась в нижнюю крышу так, словно конь туда прыгнул.

Двое гулко прогрохотали над головой.

– Туда! – возбужденно вскричал молодой голос. – Туда сиганул!

– Слышу, не глухой.

Добежали до края крыши, застыли на секунду.

– Ух ты! Высоко больно, Кондратьич, яти его!..

– Я те дам – высоко! Давай вперед!

Раздались два гулких массивных удара, почти слившихся в один, вслед за чем – ругань и топот. Гауптман бросился бежать в обратном направлении, еще не смея верить в удачу, но уже предчувствуя восторг спасения…

Примерно через час он, уже без всяких восторгов, изнеможенный, кое-как перевязавший рану, сидел в подвале огромного доходного дома близ трубы парового отопления, в тепле и темноте. Вблизи пугливо, но настойчиво шуршали крысы. Противно пахло какой-то гнилью.

Конечно, у столь солидной корпорации, как резидентура германской разведки в Петрограде, имелись планы на разные случаи развития событий, в том числе и на такой. Были разработаны особые тексты писем до востребования, отправляемых на те или иные имена в определенные почтовые отделения… но до того следовало закрепиться по какому-то адресу. Разумеется, и это преодолимо, плох тот агент-нелегал, у которого нет на примете двух-трех пристанищ, где за некую сумму без лишних слов готовы принять любого и где менее всего желают встреч с полицией. Были они и у гауптмана. Однако до этих пристанищ требовалось еще добраться, а потом еще там и отлежаться: рана хоть и не страшная, но денька на два потребует покоя. Деньги… ну, деньги, слава Богу, при себе, служба требует предусмотрительности. Да. Надо будет, понятно, сменить личину: к черту помощника машиниста, какой-то иной обитатель Петрограда должен появиться на свет…