– Да, – пробормотала Силла. – Это уж точно.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Дженет в белой шелковой комбинации продолжала втыкать шпильки в волосы. – Через год я подам на развод. Потом недолгое примирение подарит мне второго ребенка. Я теперь беременна, но еще не знаю об этом. Джонни уже растет у меня внутри. Ему еще неделя или около того, но он уже есть. Сегодня все изменится.

– Ты сбежишь в Вегас и выйдешь замуж за Фрэнки Беннета, который ровно на десять лет старше тебя.

– Вегас был моей давней идеей. – Дженет взяла флакон с туалетного столика и начала распылять удушающие облака лака для волос. – Дженет Харди и все персонажи, которых она играет, не должны даже подозревать о существовании Вегаса. Но сегодня я здесь, в пентхаусе «Фламинго», надеваю свадебное платье. И никто об этом не знает, кроме меня и Фрэнки.

Силла подошла к окну и выглянула на улицу.

Внизу сверкал бассейн, от самого края которого тянулась длинная клумба с цветами. Дома за садом выглядели маленькими и жалкими. Тусклые цвета, размытые очертания – как на старых фотографиях, подумала Силла.

– Дженет, все будет не так радужно.

– То есть?

– Ты выйдешь за Беннета, и студия будет стараться изо всех сил компенсировать ущерб. Но на самом деле ущерба не будет. Вы такая замечательная пара, что этого почти достаточно. Иллюзия двух ярких, талантливых людей, любящих друг друга. И ты получишь свою первую настоящую, взрослую роль с Сарой Константайн в «Песне о любви».

– После Джонни. Я родила Джонни до «Песни о любви». Даже миссис Эйзенхауэр прислала ребенку подарок. Я стала меньше принимать таблеток. – Она поставила флакон с лаком на туалетный столик и повернулась, чтобы взять платье. – Я все еще способна на это. Отказаться от таблеток. И от спиртного. Это легче сделать, когда я счастлива – как теперь.

– Дженет, если бы ты знала, что произойдет… Если бы ты знала, что Фрэнки Беннет будет тебе изменять с другими женщинами, проигрывать твои деньги в казино, разбазаривать их на свои удовольствия… Если бы ты знала, что он разобьет тебе сердце и что через год ты в первый раз попытаешься покончить с собой, ты бы согласилась на этот брак?

Дженет натянула на себя платье.

– Если нет, то где бы ты была? – Она повернулась к Силле спиной. – Не застегнешь мне молнию?

– Ты говорила – позже, – что твоя мать отдала тебя студии невинной девушкой и что студия разбивала эту невинность, откалывая кусочек за кусочком. И что Фрэнки Беннет взял эти осколки и выбросил на помойку.

– Студия сделала из меня звезду. – Она вставила в уши жемчужные сережки. – Я не ушла. Я хотела того, что они мне давали, и я отдала им свою невинность. Я хотела Фрэнки и отдала ему то, что от меня осталось.

Она протянула двойную нитку жемчуга, и Силла застегнула ее на шее Дженет.

– Я потрясающе играла в следующие десять лет. Это были мои лучшие роли. Я была чертовски хороша. Ну, почти десять лет, – засмеявшись, поправилась она. – Кто считает? Может быть, эта неразбериха была мне необходима, чтобы раскрыться? Кто знает? И не все ли равно?

– Мне не все равно.

Дженет повернулась и, улыбнувшись, поцеловала Силлу в щеку.

– Я всю жизнь искала любви и дарила ее слишком часто и без оглядки. Может быть, если бы я так сильно не старалась, кто-нибудь вернул бы мне эту любовь. Красный пояс! – Дженет выхватила поясок из груды одежды, лежавшей на кровати. – Это будет удачным дополнением, а красный – любимый цвет Фрэнки. Ему нравится, когда я в красном.

Она застегнула пояс, похожий на тонкую полоску крови, и надела красные туфли в тон.