Я села в кровати.

Алиса распустила волосы цвета сливочного масла и принялась расчесывать их перед сном.

– Алиса… – позвала я, – ты умеешь хранить секреты?

Подруга заинтересованно приподняла брови и пересела на мою кровать, устроившись в ногах.

– Конечно, – прошептала она. – Это про того мальчишку из приюта?

Я с отвращением сморщилась.

– Нет! Это фантастический и необычный секрет. Ты не поверишь! Только помни – не говори ни единой живой душе…

Алиса придвинулась ближе.

– Клянусь могилой матушки! Пусть меня терзают раскаленными щипцами, я никогда…

– Ну будет, будет тебе… – Раскаленные щипцы, выдумала тоже. Я достала из кармана халата банку сардин.

– Это твой секрет? – разочарованно протянула Алиса. – Банка сардин? Не люблю сардины, предпочитаю копченую селедку.

– Нет, глупышка, – ухмыльнулась я. – Это необычные сардины. – Я понизила голос еще больше и сказала: – Там, внутри, джинн.

Алиса поджала губы и наградила меня долгим взглядом.

– Снова подшучиваешь надо мной, Мэйв? Это розыгрыш?

Я покачала головой.

– Честью клянусь: нет! – прошептала я. – Показала б тебе его прямо здесь, но нас тогда тут же поймают. Я нашла его сегодня в мусорном баке, пока отбывала провинность. У меня на глазах, прямо там, в переулке, он наколдовал тигра и кобру. Верно как день: он вылез из этой самой жестянки.

– Я думала, джинны живут в лампах, – возразила Алиса. – Что он забыл в банке сардин? И как такая банка оказалась здесь, в Лондоне, в мусорном баке школы мисс Саламанки?

– Не представляю. – Жестом я попросила подругу говорить тише. – Но он там. Прямо там! И он исполнит три моих желания. Только подумай, Алиса! Любые три самых заветных желания. Пока не знаю, что выбрать: я могла бы отправиться во Флоренцию, Венецию, Иерусалим, Константинополь. Или в Каир, в Гизу – взглянуть на пирамиды! Я могла бы поехать в Конго, побывать на сафари…

Алиса заплела косы и вернулась на свою кровать.

– Джинн в Лондоне, в наши дни, – задумалась она. – Из банки с сардинами. – Она улеглась, но тут же вскочила снова. – Говоришь, его заметил тот сирота из соседнего приюта?

– Ну да, – кивнула я. – Иначе зачем бы он стал подбрасывать мне записку?

– «Я видел твоего зеленого парня», – повторила она сама себе. – «Твоего зеленого парня»…

Кажется, Алиса начала мне верить, хотя мне не нравилось, что ее скептицизм поколебала записка мальчишки, а не мое собственное признание. Может, я порой и преувеличиваю – исключительно ради красного словца, – но всегда говорю правду. В основном. Вру только людям, которые правды не заслуживают, – таким, как Тереза.

– Что, если он снова попытается пробраться к нам в спальню и стащить твоего джинна? – спросила Алиса.

Я хлопнула себя по лбу. Моя милая, здравомыслящая Алиса!

– Конечно, попытается! Нужно подготовиться к его вторжению.

– Но как?

Я призадумалась.

– Эх, сюда бы мою крикетную биту… Но она спрятана дома так, чтобы мама и папа в жизни не отыскали. – Тут мой взгляд упал на умывальник. – Кувшин с водой – неплохое оружие для начала. Сбегаю в ванную комнату, наполню его.

Я набросила на плечи халат, схватила с умывальника кувшин и выглянула из спальни. В полумраке коридора перешептывались две девочки в ночных сорочках, приоткрыв двери своих комнат, что располагались напротив друг друга. Это были Тереза Трезелтон и Онория Брисбен.

Завидев меня, обе быстро захлопнули двери. Послышалось хихиканье. Маленькие пакостницы! Думают, мне есть дело до их мерзких секретиков?

Я бросилась по коридору, но, пробегая мимо спален девчонок, запнулась о какое-то препятствие, полетела вниз и с ужасающим грохотом приземлилась. Лоб с болезненным треском врезался в пол. Я попыталась замедлить падение рукой, но лишь угодила ею прямо в левый глаз. Кувшин разлетелся на тысячи осколков. А бедром я ударилась о банку сардин, что лежала в кармане. Разумеется, на ноге сразу начал зреть омерзительный синяк, который будет цвести несколько дней.