Дом бабки Лавдюхи стоял первым от леса. Купец, поддерживаемый бормочущим ободряющие речи слугой, послушно шагал за ведьмочкой. Завывать перестал, только сопел и подрагивал время от времени. Хозяйка бревенчатой, крытой соломой избы-пятистенка, несмотря на весьма почтенный возраст — ей и правда было без малого сто два года — ковырялась в огороде. Услышав голос Агаши, старуха выпрямилась и, держась за поясницу, пошла к ограде:

— Чего пришла, Агафья? Кто это с тобой?

— Купец из города. Уважаемый человек. На постой просится.

— Что ж это корду-торговцу в нашей глуши понадобилось? — с сомнением покачала головой Лавдюха.

— Сынок у него пропал в вашей аномалии, — не сдержался слуга. — Будьте добреньки, хозяйка, пустите переночевать. Мы заплатим. Карачалий ничего не пожалеет, лишь бы сынка вернуть.

— Вот и мои все пятеро в город подались, — вздохнула старуха, — кто в храмовники, кто в стражу. Одинёшенька осталась. Правнуков и то не везут. Пущу, отчего ж не пустить. Забор поправите на задворках да сарай подопрёте, вот и помощь мне старой.

— Всё сделаю! — оживился парень. — Только лошадь с возком пригоню. Около храма оставили. Не дело.

— Веди, — Лавдюха распахнула калитку, впуская Карачалия, и повернулась к Агаше: — Мать-то где? Ждём её. Надо шелкопряда прогонять!

— Я сама сделаю, — пообещала девушка. — Домой только загляну. Вы уж постояльцев покормите.

— А как же! Во имя Странника, благодетеля нашего, всё сделаю. Беги, сердечная. Только помни: Панна всегда с моего сада начинала. Потом остальные, а потом уж и лес вокруг.

— И лес? — удивилась ведьмочка.

— А как же? Оттудова вся зараза. Из лесу.

Спорить Агаша не стала. Хотя дедушка леший, услышав такие заявления, обиделся бы на Лавдюху. Побежала на хутор. Вот ведь, обещание дала, а как мать защищала Ореховку от напасти, не представляла. Придётся как-то самой выкручиваться.

6. Глава 6. Сама…сама…

Дома ведьмочку ждала нереальная чистота. Мало того, что посуду, брошенную на столе, кто-то перемыл, так и пол вымели, всю паутину из углов под потолком смахнули, склянки Паннины, которые в поисках укрепляющего средства переставила Агаша, в нужный порядок привели.

— Мама! — позвала девушка, думая, что мать вернулась.

— Нет её, — выбрался из подпечека енот.

— А кто же тут хозяйничал? — не поверила Агаша.

— Кто-кто… — обиженно засопел Харитон. — Дед Пихто.

— Ты умеешь всё это делать? — не поверила ведьма.

— Я много чего могу! — подбоченился енот.

Показавшийся из щели сверчок весело застрекотал:

— Я тебе говорил, что Харитоша лучший фамильяр! Очень полезный.

— Вижу-вижу! — засмеялась Агаша.

— Я бы тоже помогал, — не удержался от привычного нытья Стусик, — если б тело позволяло.

Ведьмочка слазила в чудо-ларь, достала оттуда чечевичную похлёбку, погрела, разлила по плошкам — себе и Харитону. Сверчку выложила горсточку на льняную салфетку. Стусик перелетел ближе и принялся за еду в необычном для него молчании.

— Ты бы очень помог, — ласково заметила девушка, — если б подсказал, как матушка от шелкопряда деревню защищала.

— А чего тут сложного? — ободрился сверчок. — Берёшь на полке зелье в большом коричневом пузырьке да раздаёшь деревенским. На двор две ложки. Пусть разведут в бочке да все деревья и кусты обрызгают.

— И только? — удивилась Агаша.

— Ну как… Панна подруге объясняла, когда та за советом обратилась. Что подслушал, то и пересказываю.

— Не только! — нравоучительно заметил енот. — Настоящая ворожея ничего так просто не сделает, надо всякие слова сказать, руками помахать и прочее. Чтобы люди уважали. А то каждый обрызгает средством, увидит результат и решит, что сам себе колдун. В другой раз не позовут. Да! И плату не забудь спросить, а то ещё додумаешься даром благодетельствовать.