Я наклонилась, вытирая пивную лужу, и сказала очень тихо:

– Второй.

Он кивнул чуть заметно, приветливо махнул бармену и улыбнулся девчонке за соседним столиком. Та в ответ затрепетала ресницами. Логану было уже за сорок, но он все еще нравился девушкам. Впрочем, этой милой крошке ничего не светит – блондин давно счастливо женат и младшая из его четверых дочек чуть постарше этой вот кокетки…

***

Во втором кабинете было тихо. Шум из зала доносился сюда едва-едва, неразборчивый и неумолчный, как морской прибой. Зато нас никто не услышит, даже если приложит ухо к двери или воспользуется каким-нибудь хитрым артефактом. Чары блондин набрасывал всегда, не заботясь, пытается ли кто-то погреть уши. Привычная осторожность, издержки полулегального существования.

Худой невысокий Логан развалился в мягком кресле, перебросив ноги через подлокотник. Среди блондинов вообще не бывает полных – все они тощие, как помойные коты.

Я устроилась напротив, с подносом на коленях.

– Зачем звала? – осведомился он лениво и пригладил рукой вихры на затылке. Седина в светлых волосах была почти не видна. – Если ты насчет хахаля, то…

– Не паясничай, – попросила я хмуро, хрустнув соленым крендельком. Не люблю пиво, а вот закуски к нему – соленые, острые, пряные – обожаю. – Если бы миссис Коллинз в это поверила, я бы уже наблюдала за рыбами… со дна моря.

Свекровь у меня суровая. Слава богу, видела я ее всего однажды, но впечатлений хватило с избытком. Из всей семейки Коллинз можно иметь дело с одним Логаном, остальные – мама, еще двое братьев и сестра – повернутые на всю голову.

Блондин сладко потянулся и вытащил из кармана портсигар.

– Да брось. Ну да, мама из-за Ала переживает, хотя нипочем не признается. Но ты ей нравишься.

Какая-то странная у нее материнская любовь. Спихнула новорожденного на его папашу и даже не навещала, пока сынку не стукнуло тридцать. Зато теперь – прямо образец любящей родительницы. Мне одной кажется, что это игра на публику?

Комментировать, впрочем, я не стала. К чему?

– Слушай, – я крутила в пальцах очередной кренделек. – Мне надо кое-что узнать.

– Ну? – подбодрил он. Даже о сигаретах забыл.

Логан скользкий, как угорь. Стоит развесить уши, как он украсит их гроздьями отборной лапши. Но на прямой вопрос не солжет… скорее всего.

Я оглянулась на дверь и спросила тихо:

– Кто убил того брюнета? Ты к этому причастен?

Возмущаться и кричать, что он на такое не способен, Логан не стал. Мы оба знали: понадобится – любого убьет. И рука не дрогнет. Тем более какого-то брюнета! Захватчиков альбы ненавидели, и – будем честны – у них были на то все основания.

Логан вытащил сигарету, обмял и сунул в зубы. Чиркнул спичкой. Огонек осветил его хмурое обветренное лицо.

– Оно мне надо – весь вечер с ним возиться, чтобы потом прикончить?

Обтекаемый ответ. Настораживающий.

Пристрелили брюнета не парни Логана, это я знала наверняка. Только ведь мог он с кем-то сговориться? Моргана поджидали, а кто мог знать, что его тем вечером занесет в "Бутылку"? То-то же.

Я устало потерла лоб.

– Кстати, а зачем ты с ним возился? Только не говори, что это не мое дело! Ты ведь притащил его к нам, а теперь из-за этого тут крутится начальник Особого отдела!

Скрывать, кто такой Эллиот, я не пыталась. Каковы шансы, что блондины не узнают своего закоренелого врага? Вряд ли сильно выше нуля.

– Вот именно! – Логан выдохнул клуб дыма. – Мы бы не стали его кончать прямо у «Бутылки» – зачем подставлять вас с Алом?

В его словах был резон. С кем бы ни договаривался Логан, подводить под монастырь брата он бы не стал.