Это он зря, второй раз меня врасплох не застать. Щелкнула пружина и короткое острое лезвие перочинного ножа уперлось точнехонько ему в диафрагму. И пусть скажет спасибо, что не ниже!

Я с улыбкой посмотрела на окаменевшего брюнета. Ноздри его раздувались от ярости, скулы обозначились резче.

– Если вы так настаиваете, мистер Эллиот, можете делать вид, что за мной ухлестываете. Безуспешно. Ясно?

Черные глаза вспыхнули таким недобрым огнем, что мне стало страшно. Металл в моих пальцах вдруг ощутимо нагрелся. Сильнее, еще сильнее. Нестерпимо горячо!

Вскрикнув, я разжала пальцы, и нож звякнул о брусчатку. В тот же миг Эллиот заломил мне руку за спину. И прижался к моему рту – не лаская, наказывая.

Поцелуй – или укус? – вышел коротким. И обжигающим, как неразбавленный спирт.

– Поговорим в баре, – скомандовал Эллиот, касаясь твердыми губами моих губ. – И давайте без глупостей.

– Хорошо, – процедила я сквозь зубы.

Ох, с каким наслаждением я бы влепила ему пощечину! И захлопнула дверь «Бутылки» перед его аристократическим носом.

Хотя от Эллиота, пожалуй, так легко не избавиться. Выгони его за дверь – залезет в окно. Слишком многое для него поставлено на карту.

Он одобрил насмешливо:

– Вот и умница. Пойдемте.

И повел меня к «Бутылке», обнимая за плечи. Со стороны, должно быть, смотрелось мило. На деле же я чувствовала себя мышкой в лапах кота.

Шаг за шагом. Вынуть ключ. Сунуть в замок. Щелкнуть выключателем. Запереться изнутри. Привычные, заученные до автоматизма движения помогали унять бешенство.

Эллиот отпустил меня, как только мы оказались внутри. Стащил мокрую шляпу, швырнул на свободный табурет.

– Где ваше пальто? – поинтересовался он, окинув меня внимательным взглядом.

А то я сама не знаю, как выгляжу. Чулки разодраны на коленях. Юбка перекошена. Туфли заляпаны грязью. Волосы растрепаны. Еще и помада наверняка смазалась, стараниями Эллиота.

– Вы только сейчас заметили? Потрясающая наблюдательность! – съязвила я и полезла под стойку.

Меня колотила дрожь. От злости? От холода? Ну не от возбуждения же!

Я вытащила бутылку и щедро плеснула себе коньяка. Незваному гостю выпить не предложила – еще чего не хватало.

Крепкий напиток обжег горло, в желудке угнездилось тепло, а в голове – звенящая пустота.

– Успокоились? – осведомился Эллиот, барабаня пальцами по стойке.

Таким тоном это было сказано, что мне остро – до сведенных судорогой пальцев – захотелось его пристрелить. И плевать, что меня за это казнят!

Я дернула плечом и отвернулась к кофеварке. Только чтобы отделаться от навязчивого желания вытащить из-под стойки револьвер.

Как подумаю, что скажет на это Ал! И, как ни противно, справедливо.

Когда я вернулась с чашкой кофе, Эллиот что-то записывал в блокнот с кроваво-красной обложкой. Меня передернуло. По спине продрало ознобом. Поспешно отставив чашку, я обняла себя. Запоздалая реакция на стресс?

– Надеюсь, истерик не будет? – поинтересовался брюнет, подняв взгляд. – Неужели вы успели так сильно привязаться к мисс Свенсон?

– Мистер Эллиот, – я присела за стойку напротив него, – вам никто не говорил, что такта у вас – что в бифштексе? К слову, успокаивать девушек вы не умеете.

Он хищно улыбнулся.

– Разве мой способ не помог? Тогда нам нужно больше тренироваться.

Ох, как не понравилось мне это "нам"!

Как и выразительный взгляд на мои губы.

– Тренируйтесь лучше… на брюнетках! – посоветовала я от души и пригубила кофе.

Эллиот хмыкнул, ничуть не огорченный отповедью.

– Моя жена будет против.

– А что, насчет шатенок она не возражает? – подняла брови я.