Не отвечать на вопросы или отвечать так, как нравится ей – это её стихия. Её не волнует, что меня ответ не удовлетворил. Она эгоистична не в меру.

За какие грехи мне послано это чудо-приведение? Мне не даёт покоя, что Мира из тех самых трёх лет, которые выжжены из моей памяти. Я не помнил ни одну женщину возле себя из тех трёх лет. Мать умерла больше чем за десять лет до того момента, как я потерял память. Мне тогда было двадцать. Я похоронил её и уехал из родного города. В то время у меня была девушка. Но она бросила меня, когда я принял решение уехать. И я уехал. Один. В чужой город. Без друзей. Без знакомых.

Помню, мама говорила, что я особенный. Так она называла мою странность. Я не заводил друзей, не бегал за девочками, не играл в футбол. Не делал всего того, что делали обычные мальчики моего возраста. Мама потакала мою вспыльчивость. Мирилась, когда я кричал на неё. Не злилась. Не обижалась. А потом её не стало. Раз – и я остался совсем один.

После матери ни одна женщина не смогла мириться с моей вспыльчивостью.

Я зарабатывал деньги и копил на лучшую жизнь. В 25 я познакомился с Кристиной. Через три года мы расписались. Ещё через год – разошлись. Другие женщины были. Но все на один раз. Максимум – на два. Я был отшельником. Одиночкой. Сам по себе.

И это я удивляюсь, что ей не у кого спрашивать о своей смерти? Если бы я умер, кто рассказал бы о моей? Никто. Я даже о своей жизни никому не рассказываю.

Я не лукавила.

«Вы, люди, считаете жизнь на земле наказанием. А должно быть иначе.» Давно тебя не было слышно. «Ты не обращалась ко мне.» А когда я тебя увижу? «А ты готова?» Да. «Смотри.»

Я смотрела по сторонам, но никого не видела.

Где ты?! «На твоём плече…»

Я осторожно повернула голову. Помните Дзинь-Дзинь из Питера Пена? Так вот: на моём правом плече сидело такое же маленькое существо, с белыми крылышками, окружённое ореолом света. Я потеряла дар речи.

«Только учти, теперь ты будешь видеть всех Ангелов-Хранителей, не только меня.»

Я всё ещё не могла прийти в себя.

«А каким ты меня представляла?» Большим… «Разве что-то зависит от размера?!» Двусмысленно звучит. «Вы, люди, почти во всё пытаетесь вложить двойной смысл. Но только и один постичь не можете.» Ты зол на меня? За что? «Разве я могу злиться?! Я сам выбрал этот путь.» Какой путь? «Торопишься!» Ты провоцируешь меня! «Да, мы всегда виноваты! Зря ты надела тот жёлтый пиджак!» Что?!

И молчание в ответ.

Повтори!

Так вот он взял и послушался меня.

За долгое время – даже по здешним секундам – меня потревожил зов моего пепла. Я приплыла туда.

– Кто бы сомневался. – Фыркнула я, когда увидела того, кто звал.

– Ты не приходила уже три дня, мне стало одиноко без тебя.

– Сколько можно повторять, тут время течёт иначе. Что для тебя дни, для меня секунды.

– Прости, что потревожил. – Марк положил около урны гвоздики.

– Приноси лучше ромашки. Я их любила…

Марк присел возле моей урны и закурил.

– Ты куришь?

– Уже как три дня. Думал, окончательно спятил. То ты есть, то тебя нет…

– Я тоже любила выкурить сигаретку… – Вспомнила я.

– А что ты ещё любила? – Поинтересовался Марк. И, казалось, это ему было действительно интересно.

– Не знаю. Всё это здесь теперь так несущественно.

Тут я заметила на его правом плече свет. Присмотрелась – не показалось. Я видела его Ангела-Хранителя.

«Мне не кажется?» – Послала мысль своему. Который тут же засветился на моём правом плече. «Привыкай.»

– Ты в порядке? – Марк заинтересованно наблюдал за мной.

– Да. – Кивнула я. – К тебе?

– Да. Мне к тебе ещё рано.