«…Если я никогда не боялся жизни, то почему я вдруг должен бояться смерти? Пьеро… Так прозвал себя не я, а мир, в котором остается только смеяться… Комедия? Нет, скорее драма. Трагедия… Мне не бывает плохо, и досада не мучает меня. А в сером коридоре не стены покрыты мраком, а дорога, ведущая в никуда. Мне не бывает больно, но все чаще мой смех становится громче. Пьеро. Так прозвал себя не я…

Она убеждала меня, что здесь делают самый лучший кофе в городе. Знаете, его вкус был действительно особенным, но не потому, что он был настолько изысканным, а потому, что этот кофе нравился ей. Одну чашечку на двоих. Глоток за глотком. Невероятное чувство близости… Незабываемый вкус. И знаете, я всегда думал, что губами нужно говорить. Но еще ими можно передавать свои чувства… Каждым касанием. С закрытыми глазами и открытыми объятьями. Передавать все то, что не имеет подходящих слов. Я всегда думал, что глаза нужно закрывать лишь перед сном. Просто не знал, что существуют такие моменты бодрствования, в которые я бы многое отдал, чтобы больше их не открывать. Даже время переставало дышать…

Сколько всего я мог сказать… Но я считал это постыдным, ведь мужчина должен выражать свои чувства не языком, а букетом, или прятать под красивой упаковкой подарка. Двадцать девять роз я подарил ей на день рождения. Двадцать девять синих роз. Она была так рада, что мы еще неделю после этого не могли застелить постель. Двадцать девять… Знаете, я бы все-таки сказал… мне всегда было что сказать. Мне нравились ее глаза, потому что в них не было моего отражения. Эти карие глаза были самыми светлыми в моей жизни. Я всегда видел в людях плохое только потому, что смотрел в них, как в зеркало. Каждый свой недостаток в другом человеке – как соринка в глазу. А тех немногих, в которых я находил свои достоинства, я уважал больше всех. Зеркало… Люди для меня были зеркалом, вот поэтому я так к ним и относился. Человеку порой и рот не нужно было открывать, чтобы я понял, с кем имею дело. Но в ней я себя, сколько ни старался, рассмотреть так и не смог.

Как только я уходил на работу, сразу представлял, как она лежит в моей синей рубашке и читает свою любимую книгу. Как начинает ждать меня, только вышедшего за порог квартиры, и думать, что приготовить мне на ужин. Перед возвращением я всегда знал, какое у нее настроение, еще на лестничной клетке. Если из квартиры шел вкусный запах, все было в порядке и после ужина можно было смело ставить очередной рекорд, но когда запах был не особо приятным или вовсе его не было – значит, что-то случилось. Я особо не разбирался в женщинах, но ее я познавал – страница за страницей, день за днем, и больше всего мне не хотелось эту книгу дочитывать до конца. Это только в сериалах любовь начинается с постели и заканчивается уже в другой. В настоящей жизни такого слова не существует, оно теряется в днях и используется как презервативы, которыми мы никогда не пользовались. Пусть она и остается в своих сериалах, а в жизни двоих главное – это понимание. Хотя ее понять было сложно, но я все же пытался, и иногда это даже получалось, но, в основном, мы жили страстью. Такое пошлое слово, но оно действительно самое подходящее. Как свечи, которые зажигают ночью… Капля за каплей расплавленного воска, они догорают и оставляют после себя неприятный дым. И каждый вечер эти свечи нужно зажигать заново…

Когда я впервые ей изменил, она запретила к себе прикасаться. Пыталась уйти, сбежать, но я не отпускал. Била меня в грудь и лицо, когда я крепко сжимал ее, и называла меня тем, кем я был после этого. Когда она достала нож, я впервые почувствовал, насколько она мне нужна и какой я… после этого поступка.