Замечая, за собой собственный заинтересованный взгляд, поспешно отвернулась.

— Я бы выпил, — попросил наш больной.

— Что бы и нет. Хлопни стопку, — детектив услужливо наполнил рюмку чистой текилой, когда тот удобно устроился.

Хотя, было еще пиво, которым мы собирались ее запивать.

Офицер любил хорошенько выпить. А еще нам нужно вывести его на чистую воду.

«Будь с ним поласковее», — вспомнила я просьбу Суа до того, как мы забрали Мирэ. — «Знаю, ты его на дух не переносишь. Но в этот раз включи свое женское обаяние. Мы точно его раскусим».

Суа считал, что наше внутреннее расследование может привести к нечто большему. Я полностью солидарна. Чем черт не шутит!

Спустя пару часов…

— Послушай, нет, ты маме своей когда последний раз звонил? — детектив снова нажрался, это было слышно по голосу. — Поругались что ли? С мамкой так нельзя!

Мирэ датый лишь слегка. Было видно, что его достали эти дурацкие разговоры. Он не понимал, какого хрена происходит, и мерил детектива напряженным взглядом.

Суа понесло читать нотации. А потом его внезапно вырубило. И сразу за столом. Разве что не мордой в пиццу.

Коллапс!

Нашему шефу пить нельзя. Его отрубает очень быстро. А ведь Сиу предупреждал.

Черт! И что мне теперь делать с обоими?

Я переглянулась с Мирэ.

— Покорми меня, — вдруг попросил он, вздернул бровью. — Бок затек, двигаться больно.

— Да поняла я, поняла. Не утруждайся объяснять.

Последовала его довольная улыбка.

— Налей текилы и дай буррито, только обмакни его в халапеньо.

— Сейчас, — примирительно кивнула, замечая на его тарелке недоеденный кусок.

Сделала, все как Мирэ попросил. Только в последний момент, он коснулся моих пальцев языком и губами. Я обомлела и скосила на его рот взгляд.

От такого интимного прикосновения ощутила легкий заряд по всему телу.

— Джексон, выдыхай, — явно замечая мои расширенные зрачки, подтрунил офицер.

— Чтоб тебя… — сейчас сцепила зубы. — Не делай так больше!

— А то, что? Влюбишься? — прищурился в улыбке. — Ах, да, я же слишком слащав для тебя, — и обязательно вспомнив мои слова, привлек к себе за плечи левой рукой.

А у него ранение было как раз в левый бок.

-Ты же двигаться не можешь, врунишка! — я ущипнула за нос, и тот простонал, вновь прикидываясь больным.

— Налей еще текилы.

— Обойдешься, — буркнула, наливая только себе.

— Ну, пожалуйста. И я сразу лягу спать.

— Не ляжешь, — разулыбалась я и вновь столкнулась взглядом. Мирэ хитро прищурился, ожидая ответа. И я не заставила себя долго ждать. — Покури со мной на крыше, — говоря это выудила из кармана домашних шорт косячок марихуаны.

— Хулиганка! Я тебя сейчас арестую, — заулыбался офицер. — За курение марихуаны шесть лет срока в Корее.

— Сейчас мы не на службе и официально отстранены.

— Где ты это достала?

— Конфискация. Шестое июля, уже забыл?

Это было утреннее патрулирование перед пересменкой. Тогда нас впервые поставили в паре. Мы задержали группу нигерских подростков лет двенадцати-тринадцати. Стащив у кого-то из родителей дурь, те решили попробовать.

И конфискованный косячок остался в моей полицейской форме. Обнаружила его, когда пришла домой. Спрятала до долгожданного отпуска.

Но ради того, чтобы раскусить Мирэ, стоило использовать сейчас.

— Хах, точно! — он встал следом, и мы поднялись по лестнице, оттуда через дверь попали на крышу.

— То, что доктор прописал, я не чувствую боли, — затянувшись несколько раз, Мирэ передал марихуану.

Мне хватило двух затягов. И почему от дури так хорошо? Я словно невесомая.

Вцепившись в его руку, созналась, что из-за произошедшего не спала полночи.