Зачем я ему это сказала? А дура, потому что. Разве не понятно? Кажется, даже Тагаеву понятно.

— Я хочу с ним встретиться, — он тоже откидывается на спинку сиденья и упирается в руль. — У вас остались от него какие-нибудь документы, по которым можно судить об отцовстве? Экспертиза ДНК? Его расписки? Переписка в мессенджерах?

— Нет, — вдруг чувствую невыносимую усталость, как будто меня прокрутили в стиральной машине в режиме «Отжим». — У меня от него есть только дети.

И салон.

— Он вам поверил на слово?

— Взрослый мужчина в состоянии понять, когда у женщины он первый, Артур Асланович, — отвечаю, все еще глядя в окно, а потом оборачиваюсь на Тагаева. — И знаете, мне надоело, что вы копаетесь в моей жизни. Если еще раз спросите об отце моих детей, я устрою вам помолвку на воздушных шарах из салона «Горячая штучка». Поверьте, убедить вашу невесту я сумею.

— Хорошо, — соглашается он без тени улыбки, — тогда пообещайте, что не будет никакой помолвки… — и тут же поправляется, — я хотел сказать, никаких воздушных шаров.

— Обещаю. Разблокируйте дверь.

Спрыгиваю на землю, а Тагаев с силой бьет по рулю.

***

Только успеваю дойти до крыльца, как звонит телефон. Димка.

— Настюша, привет. Занята? Может, увидимся сегодня? — голос Димки звучит весело и беззаботно, и я немного успокаиваюсь. Не одним Тагаевым наполнена моя жизнь.

— Привет, Дим. Занята, да. Сегодня? — размышляю, стоит ли сегодня встречаться с Димой, как внезапно передо мной на ручку двери ложится широкая ладонь.

Чертов Тагаев. Догнал всё-таки.

Вхожу в услужливо распахнутую дверь и отхожу в сторону, демонстративно повернувшись к Тагаеву спиной. Закрываю пальцем микрофон.

— Любимый! Я так соскучилась, прямо ужас! Считаю минуты до нашей встречи.

Отпускаю микрофон.

— Насть, ты чего молчишь? — тревожно спрашивает Димка.

— Не знаю, когда освобожусь. У меня заказчики, я перезвоню, — зажимаю микрофон. — До встречи, любимый! — отпускаю. — Целую.

Разворачиваюсь и упираюсь в Тагаева. Он сверлит меня таким пронизывающим взглядом, что мысленно я уже вся похожа на решето и через меня можно процеживать макароны, которые так обожают мои дети.

— Какая любовь! — Тагаев как будто ухмыляется, но под ироничной маской хорошо видно плохо скрываемое раздражение. И с чего он так взбесился?

— Мне с ним повезло, — отвечаю с достоинством и намереваюсь его обойти. Но Артур вновь перегораживает путь.

— Зачем встречаться с мужчиной, который не нравится вашим детям?

— Что поделать, — пожимаю плечами и делано сокрушаюсь, — что поделать, если у нас с детьми не совпадают вкусы. Приходится выкручиваться.

И наткнувшись на его непонимающий взгляд, поясняю:

— Вот, к примеру, вы им понравились, Артур Асланович.

— А вам?

— А мне нет.

— И почему же, если не секрет? — я вижу, что он уязвлен. — Обычно я нравлюсь женщинам.

— Потому что для меня вы не мужчина.

— А кто? — багровеет Тагаев, и я снова тороплюсь пояснить.

— Заказчик. Не люблю слово «клиент», от него попахивает борделем. Так что вы для меня заказчик. Ну или жених, выбирайте, что вам больше подходит.

— Я предпочту свое имя. Прозвищами меня награждают только такие язвы как вы, а они мне, к счастью, встречаются редко.

— Правда? Да вы везунчик. Вот, ловите еще одно.

— Чем упражняться в остроумии, лучше придумайте, как переубедить Ариану. Иначе вместо вас на свидание с Дмитрием пойду я.

— А жаль. На розовом шаре вы смотрелись бы бесподобно.

— Я вам уже говорил, что вы язва? Кстати, мы с вами точно не встречались? А то у меня практически дежавю.

Прикусываю язык и приказываю себе умолкнуть. Иначе точно договорюсь.