Вскоре вернулся Змей и с некоторым театральным эффектом сообщил об обнаруженном симфоническом оркестре в кустах неподалеку. Ну мы с Соджетом только ухмыльнулись, а вот новички удивились… Олег и Саня, взяв с собой всех танкистов и нескольких пехотинцев, пошли смотреть находку. Закончив с опросом, Степан вызвал одного солдата из новеньких, поскольку тот был вроде бы сапером, и устроил ему экзамен. Я же подошел к немцу. Что-то долго он все никак в себя не приходил.

«Да, приложился кто-то очень хорошо, – подумал я, ощупывая приличный фонарь под глазом немца. – Да и по кумполу тоже отоварили», – и нажал посильнее. Тут-то он и застонал. Ну вот, знай наших.

– Ника, этот кадр уже очнулся, – передал я нашему командиру.

Затем вернулся Сергей. Загадочный ПАРМ-1 оказался подвижной авиационной ремонтной мастерской на базе «ЗиС». Н-да, теперь у наших модернизаторов пойдет раздолье. Что сделают с «тэшкой», я даже не хотел думать, хотя чего уж там, хуже двухбашенного недоразумения (так я называл Т-26) не придумать.

Загнали мастерскую с мотоциклом под деревья, подозвал я к себе авиаторов, стал выяснять, кто есть кто из них. С водителем понятно, а оставшиеся двое оказались авиаторами лишь номинально. Один был оружейником, второй метеорологом. Ну, с оружейником понятно, а вот с метеорологом чего делать? Пока определил их под команду Петровича, которого назначил начальником мастерской. Развернули эту самую мастерскую, и работа закипела. Во-первых, запаяли нормально бак у мотоцикла, потом занялись машинами и бронетехникой. Много в полевых условиях, конечно, не сделаешь, но хоть что-то… Вспомнив виденный по телевизору бразильский трамвай, я подкинул идею наварить на танки поручни для десанта. По бронированию было хуже, единственное, что смогли быстро сделать это по совету Петровича, – наварить на лоб и борта гусеничные траки, а где не хватило – там обвешали все мешочками с песком. Не фонтан, конечно, но хоть немного от «колотушки» защитит… Я же пошел и надел вместо футболки с клыкастым черепом обычную нательную рубаху, только рукава укоротил. Ботинки я еще раньше сменил. Разобрал и почистил «тэтэшку» покойного летчика, зажиленную у Степана. Тут мимо Олег как раз шел, спросил я у него:

– Олег! А что с радиостанцией делать будем? Может, получится у кого ее переделать, а то из меня радиомастер хреновый, скажем так…

– Я не потяну. Я по компам спец, а не по рациям, так что, увы, но без меня, – отозвался он.

– У нас слишком высокая частота, больше сотни мегагерц, – влез Степан. – Она зависит он приемного и передающего контуров, точнее – от соотношения емкость – индуктивность в этих контурах. Без замены деталей, которых нет, рация – бесполезная куча железа. Плюс там возможны заморочки с усилителями и модуляцией.

Собрав танкистов и несколько человек пехоты, мы с Олегом направились за Змеем. Тэнгу носился вокруг с бешеной скоростью. И откуда в нем столько энергии? Мы, перенесенцы, привыкли к грозному виду пса, а вот местные его явно опасались.

Вот и обещанный Змеем оркестр – ну, Т-26 с конической башней и антенной – ничего неожиданного, я внутренне был готов к такому, но вот то, что стояло за ним, заставило меня вспомнить столько матерных выражений сразу, сколько я обычно использую за неделю.

– …Четыре оси… полнолапый! Во, громадина, сколько же он весит?!.. а жрет, наверное… Это мне, наверное, «восьмидесятка» отомстила, что перешел на срочке из водителей в пассажиры… Олег! Нет слов! Я на этой хреновине до Берлина доберусь!!! Можно даже сказать, от Аргуна… Да что там Берлин!!! Я эту хреновину на ее родной завод доведу, со списком рекламаций и требованием поменять в соответствии с законом о потребителях! – распалялся я.