– Начинай печь блинчики, Марта, через десять минут мадам спустится завтракать.

Он ошибся: Лавиния села за стол не через десять минут, а через пятнадцать, но это только потому, что ей пришлось дважды перемыть руки из-за опрокинувшегося пузырька светящейся краски.

Блинчики, точнее – классические «креп Сюзетт»[5] – примирили её с действительностью.

Уже совершенно спокойным голосом Лавиния сказала своей секретарше:

– Марджори, я сегодня отправляюсь на несколько дней в Севилью. На тебе почта и все дела. Кроме того, пожалуйста, разбери в кабинете. Я там слегка… увлеклась.

– Разберу, хорошо. Какие-то материалы могут понадобиться?

– М-м-м… Пожалуй, да. Не будем пренебрегать официальными сведениями. Просмотри газеты Спаньи…

– Центральные?

– И центральные, и королевские, и местные в провинции Уэскар. Начиная с 2121 года и по сей день. Меня интересуют все сведения, сообщения, слухи и сплетни о герцогах Медина, как тринадцатом, так и четырнадцатом, и вообще о семье Сандоваль и Уэскар. Отдельно – что писали о гибели почти всей семьи как раз в двадцать первом году. Выжимку присылай мне вестником, если что-то меня заинтересует, я скажу.

– Понятно, – Марджори совершенно безмятежно нарисовала в блокноте ещё одну закорючку. – Что-то ещё? Изменения политики, резкие колебания курсов?..

– Возможно… – госпожа Редфилд отставила пустую чашку, и Бакстон немедленно наполнил её. – Возможно, ты и права. Внезапная смерть правителя крупной провинции должна была сказаться и на этом. В общем, смотри глазами. Понимаю, что это гора материала…

– Пустое. Я умею работать с источниками, – Марджори встала и улыбнулась Бакстону. – Пожалуй, я зайду на кухню и поблагодарю Марту. Креп Сюзетт сегодня были восхитительны!

Следующим пунктом программы был разговор с ректором, и его Лавиния заранее предвкушала с особым удовольствием. Рабочий день Жоржа де Кайонна начинался в девять, и ей было достоверно известно, что первые пятнадцать, а то и двадцать минут Кайонн посвящает кофе и пирожным. Поэтому в пять минут десятого она набрала на коммуникаторе знакомый номер и увидела на экране недовольное лицо господина ректора.

– Доброе утро, Жорж! – радостно пропела госпожа профессор.

– Угумс…

– И я тоже рада тебя видеть и слышать. Жорж, меня не будет примерно неделю…

Кайонн поперхнулся и какое-то время откашливался и отплёвывался.

– Что-о?! У тебя в плане стоят экзамены у двенадцати групп, как это – тебя не будет?

– Очень просто. Я передавала твоей Жанне список преподавателей и аспирантов, которые будут принимать экзамены, всё расписано по группам. И, насколько я помню, на этом списке стоял твой автограф, разве нет?

– Ты должна контролировать! Ты декан факультета боевой магии, это твоя обязанность!

– Хорошо. Я сегодня забегу к тебе и напишу заявление об уходе с должности, – она ласково улыбнулась. – Представляешь, какая начнётся великолепная грызня?

– Лавиния, я запрещаю! Слышишь? За-пре-ща-ю! Понятно? Все личные дела – после сессии.

– Так это не моё, а твоё личное дело, дорогой мой господин ректор. Это ты потерял герцога, управляющего провинцией в дружественном государстве, не так ли?

– Р-р-р! – ответил ректор.

– Да-да, а я отправляюсь его искать и выручать. То есть, могу, конечно, и не ездить, остаться здесь и… как ты сказал? Контролировать? А ты сообщай министру образования, какой студент у тебя пропал. Представляешь, что сделают с тобой сперва сам Малоннэ, потом министр иностранных дел, а потом его величество?

Кайонн простонал. Взрывной характер министра образования Галлии Огюста Малоннэ был ему хорошо известен.