В конце концов он пришел к выводу, что девушка еще крайне молода и ее сердечные привязанности могут меняться хоть каждый день, а значит, у него тоже есть шанс.

Принимая это решение, Матвей воочию видел перед глазами нежную улыбку девушки. Поэтому он написал первое немудреное сообщение из одного слова «привет».

Каждый день он что-либо писал Веронике и медленно терял надежду на ответ. Девушка предпочла отмалчиваться на любые его предложения увидеться или куда-то сходить. Что же, это вызывало уважение у Родионова, и тем больше он хотел обратить ее внимание на себя.

Но сегодня он почувствовал себя особенно глупо, отправляя смс-сообщения в пустоту. Представляя, как над ним смеется Вероника, читая очередной его опус, парень вздрогнул.

Хватит. У него тоже есть гордость. Не хочет с ним общаться? Значит, он больше не станет ее тревожить.

Шансов, что они пересекутся в городе, почти не было. Матвей пытался раз десять выследить парочку, чтобы увидеть хоть на минуту Веронику, и даже приезжал снова к детдому, но ему катастрофически не везло, а порой и просто не хватало времени сидеть в засаде.

Поэтому он тяжело вздохнул и отложил телефон. Нужно еще было поработать над документами по прокладыванию труб, а для этого требовалась его максимальная концентрация и сосредоточенность. Слишком легко было допустить фатальную ошибку.

Он сел за массивный дубовый стол, который отец благодушно уступил ему в своем домашнем кабинете, включил настольную лампу и погрузился в сложные расчеты.

Звук входящего сообщения сбил Матвея с мысли. С очень важной мысли! Отчего он недовольно скривился, но продолжил сидеть над разложенными по всему столу листами.

Повторное пиликанье телефона слегка отрезвило его. В сердце ворохнулась надежда, что это его «молчунья» соизволила ответить, и он ломанулся от стола к комоду, где на зарядке лежал телефон.

С первых же секунд на его лице заиграла радостная улыбка.

Удивительно, как простое «Привет, пока не сплю. А ты?» может осчастливить человека!

13. 12

На рынке сегодня было многолюдно и шумно. С раннего утра каждую субботу сюда стягиваются мелкие и крупные торговцы, желающие впарить свою продукцию по чуть завышенной цене. Ведь после обеда они будут вынуждены скинуть наценку, чтобы распродать то, что не купили.

Обычно уже к восьми утра на рынке было не протолкнуться. Сюда приезжали из соседних деревень и еще более меньших городков, чем наш. Приезжие затаривались основательно, чтобы недели три, а то и месяц не беспокоиться о продуктовых запасах. Денег при них всегда было в достатке. Этим мы и пользовались, курсируя по рядам с детдомовскими ребятами.

Я обычно работала всегда в паре с Демьяном, но он умудрился где-то подхватить ангину и сейчас лежал в медицинском блоке под наблюдением одной из штатных медсестер, которой я принесла из аптеки целый пакет нужных лекарств. Снабдив недовольную тетку поощрением в виде тысячной купюры, я пообещала зайти к Дёмке вечером, когда вернусь с «промысла».

Он настаивал, чтобы я без него не ходила, но упускать ярмарку выходного дня было глупо. Поспорив со мной чисто из вредности, Демьян сдался и попросил принести ему апельсинов. Очень уж он хотел чего-нибудь цитрусового.

Прогуливаясь между рядов рынка, я высматривала свою потенциальную жертву. Мне всегда было эмоционально комфортнее, если это был человек, вызывающий у меня неприязнь. Такое, конечно, попадалось не часто, но в первую очередь я стремилась обворовать того, кто этого мог бы заслуживать своим грубым поведением, жадностью, скандальностью.