— Это… — с досадой произнёс он. – Из неприсоединившихся. Не подходите близко, он буйный… Впрочем, как они все.

Зан посмотрел на Миру. Потом на пленника. Опять на Миру.

Рыжеволосый был полностью гол. Он сидел на полу широко, по лягушачьи, расставив ноги, и также растянув в стороны руки. Зан хорошо мог представить, насколько неудобна эта поза. Хотя рациональная часть его мозга подсказывала, что принята она не случайно и вряд ли из простого желания унизить – запястья его были заключены в кандалы, от каждого наручника к стене тянулась цепь, которая и удерживала его в таком положении.

— У госпожи есть определённые счёты… к Неприсоединившимся, — проговорил он, переводя взгляд на хозяина корабля. – Прошу ещё раз нас простить, после долгого пути ей трудно сдерживать эмоции.

— Мне не показалось, что она испытывает отвращение, — хмыкнул эльф.

— Я испытываю грусть, — подала голос Мира. – При воспоминании о том, сколько потерь принесли нам эти… дикари.

— Это верно, — серьёзно и искренне отозвался Таванар. – Прекрасно вас понимаю, трудно смотреть на них без боли. Особенно если понимаешь, что своим безумием они причиняют вред прежде всего себе.

Мира ничего не ответила, потому что в это мгновение эльф поднял голову. Длинные всклокоченные пряди его рыжих волос расступились, и на Миру уставились блестящие янтарного цвета глаза. В зрачках стояли ненависть и боль. Руки в кандалах сжались в кулаки и мышцы на них так напряглись, как будто он пытался порвать цепи. А потом на бледных потрескавшихся губах проступил звериный оскал.

Мира дёрнулась. Жалость жалостью, а ей совсем не хотелось быть разорванной в клочья.

— Госпоже лучше присесть, — вмешался Зан. — и, с демонстративной бережностью подхватив Миру за локоть, крепко сжал. – Прекрати, — в самое ухо девушке процедил он. – Твоё молчание выглядит как высокомерие, и мы в любой момент можем сами оказаться на месте этого эльфа.

Мира сделала глубокий вдох и кивнула.

Капитан провёл их в просторное помещение – по обыкновению, без дверей, зато с несколькими креслами анатомической формы и столиком, на котором стояли какие-то галеты. Дождавшись, пока Мира сядет, он извинился и сказал, что ему нужно отойти на пару минут. Зан остался стоять у двери. Только после того, как капитан удалился, улыбка на его губах погасла и лицо стало серьёзным. Мира, поудобнее устраиваясь в кресле, покосилась на него.

— Ты не сядешь?

— Статус не позволяет, — откликнулся Зан.

Мира с досадой поджала губы, но никак не прокомментировала его идиотский план.

— Зан… — вместо этого сказала она. – Что ты думаешь об этом парне?

Зан какое-то время молчал, так что Мира уже стала беспокоиться, что капитан вернётся раньше, чем они успеют поговорить.

— Ты ведь понимаешь, что нельзя вмешиваться в то, в чём не разбираешься, — сказал он наконец.

— Начнём с того, что мне вообще кажется странным такое проявление варварства на эльфийском корабле.

— А с чего ты решила, что все эльфы должны быть пацифистами? – Зан приподнял бровь.

Мира промолчала, не найдя, что возразить. Зан тоже какое-то время молчал.

— Я не знаю, заслужил он сидеть в клетке или нет, — наконец признался он. – Но всегда хорошо узнать точку зрения обеих сторон. И ещё… Нам бы пригодился информатор, у которого есть данные поновее, чем на моём корабле.

Мира серьёзно кивнула.

— Скажи прямо, тебе его тоже жалко.

Ей очень хотелось услышать, что ни она одна такая идиотка. Но вместо того, чтобы согласиться, Зан ответил:

— Я не уверен, что ещё когда-нибудь смогу испытывать жалость.