– Яна, – рычит отчим. Я удерживаюсь о того, чтобы вздрогнуть, и поднимаю голову, стараясь придать своему лицу абсолютное спокойствие и бесстрашие. Это трудно, учитывая то, какие мощные волны гнева исходят от мужчины напротив.

– Что? – невозмутимо спрашиваю и горжусь собой за то, что голос не дрожит.

– Мы же уже обсудили это. Кто ты мне, и кто я тебе.

– Ох, ну конечно. Только вот ТЫ своей подружке даже о наличие падчерицы не рассказал. Ты стыдишься меня? – а вот теперь в голосе появляются визгливые нотки. По-хорошему, будет лучше сейчас извиниться и уйти. Точнее, сбежать. Отправиться к Сашке, провести с ним чудесный день, а об отчиме и этой случайной встрече забыть. Но я не могу сдвинуться с места. Я продолжаю стоять и смотреть на мужчину, слышу, как из его горла вырывается хриплый выдох, вижу, как длинные темные ресницы опускаются вниз, прикрывая ставшие почти черными глаза.

– Зачем ей знать что-либо о моей жизни? Это ее не касается. И ты ее тоже не касаешься.

– Разве это не она – та самая?

– Та самая, кто, Яна? – мужчина насмешливо кривит губы. На них я тоже смотрю.

– Та самая "было". Женщина, из-за которой вы с мамой перестали любить друг друга. Еще одна причина вашего развода.

Отчим молчит какое-то время, затем делает шаг ко мне и наклоняется. От его близости я почему-то ощущаю, как мурашки пробегают по коже. Аромат, который я ненавижу, проникает в меня, порождая желание придвинуться чуть ближе и вдохнуть его глубже. Это какая-то ерунда. Откуда взялись подобные мысли?

– Нет. Она не та самая, – выдыхает он. – А остальное – не твое дело.

Разумеется. Не мое. Что еще он мог ответить? Не знаю, что чувствую после его слов: облегчение или еще большее недоумение? Если Регина не та самая, тогда, кто? И зачем ему тогда Регина? Пытаюсь выстроить мысли в логическую цепь, но не удается. Он слишком близко и продолжает стоять рядом. Я даже биение его сердца слышу.

– Рустам Довлатович... Прошу прощения за сцену… Пройти дайте... – все-таки выдавливаю из себя. Да что не так со мной? Что за паралич?!

Мужчина не отходит. Вместо этого поднимает руку, заводит за мою голову и стягивает резинку. Волосы каскадом рассыпаются по моим плечам и спине. Потом он убирает резинку в карман своих брюк и тихо произносит:

– Так лучше.

Что. Это. Было? Это очень странно. Я не знаю, как мне реагировать на это! То сам шарахается, когда я прикасаюсь к нему, то стоит почти вплотную, распускает мои волосы, делает комплимент. И почему у меня так дрожат колени?

Уже хочу попросить отчима вернуть мне резинку, как вдруг он резко вырывает из моей руки пожарную машинку, о которой я совсем забыла, и недовольно рявкает:

– Снова к отцу собралась?

Он знает про Сашку... Кровь ударяет в виски, и я все же отступаю на шаг назад, разрывая плен, созданный близостью мужчины. Аромат его духов навязчиво следует за мной, не желая отпускать, но морок, который объял меня по необъяснимым причинам, почти развеялся. Я уже могу свободно дышать, двигаться и бесстрашно смотреть в глаза отчиму.

Он не спросил, для кого куплена игрушка, и куда я собралась. Сразу сделал выводы. Значит, ему известно про то, что у меня есть брат. Конечно, а чего я ожидала, если вчера утром отчим заявил, что знает о моем общении с биологическим отцом? Если выяснил про отца, то и про брата тоже... А что если и про мои "взносы" за встречи с Сашкой он тоже в курсе? Да нет, если бы так, он бы наверняка не стал бы молчать. Скорее всего, отчим считает, что деньги отцу я по своей инициативе даю, да и сама я именно так ему вчера и сказала.