— Мне кажется, мамуля, что дядя Бран пришел помочь.

— Он не твой дядя, Розали. Отойди, пожалуйста, и сядь на место. А ты!..

«Убирайся!» Это ясно читалось в моем взгляде, но вслух я ничего не произнесла. В самом деле — он заварил эту кашу, пусть теперь расхлебывает вместе со мной.

— Я действительно хочу помочь, — сказал Бран.

Я фыркнула. Однако уже не злилась: никогда не умела злиться долго. Разве что на папаню Розали, но это случай особый. Я и перстень хранила для того, чтобы не дать себе забыть.

— Зачем ты обнадежил оборотицу? — прямо спросила я. — Прислал ее ко мне. Чем я могу помочь?

Бран, пока я говорила, прошел и уселся на софу. Вытянул ноги: точно к себе домой заявился. Я скрипнула зубами. Ладно, потерплю ради Рисы.

— Что если я хочу написать статью о предрассудках? Журналист, который зарабатывает славу на слезах бедной девушки. Горгулья пера, если можно так выразится. Вполне в моем духе, не считаешь?

— Правду ты мне не скажешь, — мрачно подытожила я.

Бран в ответ широко улыбнулся и развел руками.

— Мамуля, — подала голос Рози. — А когда мы будем есть?

Меня накрыло чувство вины. Лишила дочь завтрака и совсем забыла об этом. Сбегать за молоком и оставить Розали с Браном? Да ни за что. Отправить за молоком Брана? Тоже так себе вариант…

— На соседней улице отличная кофейня. Хозяева гоблины, но готовят прилично. Я сам там иногда завтракаю.

— Господин Оникс, — холодно оборвала я Брана: снова лезет со своими непрошеными советами, не могу ведь я объяснить дочери, что кофейни нам сейчас не по карману. — Благодарю за рекомендацию. Мы с Рози сходим за молоком.

— Я хочу угостить маленькую леди блинчиками с ягодами и сиропом, — продолжил как ни в чем не бывало Бран.

Рози оглянулась на меня умоляюще. Блинчики она обожала. Я покачала головой, дочь понурилась, но и не подумала канючить. По сердцу снова точно провели ржавым гвоздем. Я еще ничего не заработала, но если помогу Рисе… Нет, нельзя тратить несуществующие деньги. Прости, воробушек, я должна думать о нашем будущем.

Бран, нахмурившись, смотрел на погрустневшую Розали. Наверное, думал, что я мать-ехидна. Он не знает, каково это — сварить ребенку кашу из остатков овсяной крупы, а самой лечь спать на голодный желудок.

— Что если я заплачу вам аванс, — помедлив, произнес Бран. — Или вступительный взнос. Как вы это называете?

— Аванс? За что?

— За возможность разместить анкету в вашем брачном агентстве.

— Я не работаю с людьми! — резко напомнила я.

— Сделайте исключение. — Он заметил мои колебания и надавил: — Давайте! Решайтесь! Это выгодно для обеих сторон. Я напишу интересную статью, а вы получите дополнительную рекламу. Хочу взглянуть изнутри, как это работает.

Похоже, парень ради букв на газетной полосе и мать родную продаст. Тщеславная душонка. Теперь понятно, зачем он прислал Рису: ужом извернулся, чтобы пролезть в мое агентство.

— Хорошо! — бросила я. — Пять. Нет. Семь золотых монет.

Цена была запредельная. Можно месяц жить безбедно. Я насмешливо посмотрела в серые глаза, ожидая, что он начнет лебезить и сбивать цену.

— Отлично. Собирался заплатить десять. Хорошо, что сэкономил.

Бран ответил ироничным взглядом. Он специально меня раззадоривал.

— Как раз хватит, чтобы накормить юную леди вкусным завтраком, — закончил он.

***

Розали уплетала пышные блинчики за обе щеки, и немаленькая горка сдобы, щедро политая сиропом и украшенная свежей клубникой, таяла на глазах.

Я сидела за столиком в кофейне и сама не верила, что я дала себя уговорить. Как ему это удалось? Передо мной стояла чашка взвара и лежал на блюдечке крендель, посыпанный сахаром. Манил надкусить его, но я пока крепилась.