Мужчина выпрямился, пристально вглядываясь в выражение моего лица. Обдумывая, принимая… Мы молчали минуту или больше, каждый думал о своем, пока Рошар не взял за руку, потянул на себя, привлекая еще ближе. Тяжелый выдох, гулкое биение сердца у меня под щекой… легкий поцелуй в макушку.

- Я люблю тебя, Лисанна, - услышала тихий проникновенный шепот. – Люблю тебя, сестра.

Слезы сдержать удалось, но только неимоверным усилием.

- Спасибо, - вытолкнула сквозь охрипшее горло, прижимаясь еще теснее. – Спасибо.

И да, я приняла поистине прекрасное платье, которое заказал для меня Рошар. И его помощь в обучении чтению и письму, и его помощь в организации торговли. Раньше, еще в Даорране, всем занимался мэтр Орбиус, меня совершенно не касались вопросы налогов или оформления документов, получения разрешений… Теперь во все это вникнуть помогал Рошар. Именно он от моего имени составил договор с Тревором на долгосрочную аренду лавки, он же подал прошение на разрешение лекарской и торговой деятельности, а также выправил мне личные документы. Так что теперь я льяра Лисанна Эйш. Да, я взяла имя крылатого друга, как ни странно, именно его я считала старшим родственником. Рошар предлагал мне свое имя и защиту, но в тот момент это показалось неправильным, и я отказалась. Ведь Рошар дал бы мне не только свое имя, а имя всего рода, имя своего отца и деда. Имела ли я право на это?

Иногда я чувствовала себя виноватой за то, что пользовалась отношением Рошара ко мне, но всякий раз он развеивал мои сомнения, заявляя, что только сейчас чувствует себя цельным и счастливым. А я вдруг нашла того, с кем мне оказалось легко и приятно говорить на любые темы, обсуждать любые вопросы, не зазорно просить помощи и поддержки. Я наконец-то обрела семью.

Тшани́… сам Всевышний послал мне эту мию! Обортанка ловко организовала мой быт, избавив от большинства нудных обязанностей. Целыми днями я занималась тем, что любила больше всего – помогала нуждающимся. В свободное время готовила новые настойки и заготовки для мазей, расставляла их по шкафчикам. Щиты с окон мы с Тшани сняли в первый же день, сами окна обортанка вымыла, так что теперь все проходящие мимо видели наш торговый зал. С одной стороны, это создавало некоторые неудобства, но с другой – заходить в лавку стало намного больше народу.

Чаще всего настойки, напитанные моей силой, покупали без предварительного осмотра больного, просто по устному описанию недуга, но частенько захаживали и те, кому нужна была помощь, больные приходили с конкретной проблемой, и я старалась помочь на месте или пройти с ними домой. Рошару эта практика безумно не нравилась, несколько раз он даже ругался со мной, доказывая, что я бездумно рискую, что легко могу попасть в трудную ситуацию, могу пострадать.

Как могла, объясняла названному братцу, что помощь нуждающимся – мое призвание. Что пройти мимо, оставить в беде, отказать в помощи я просто не могу! А насчет собственной безопасности… да, в некотором роде я была с ним согласна. Но я не простая смертная, я салаяра! И вполне способна за себя постоять!

Само собой вышло, что и Хариша́ф и Харш с Тшейром, дети Тшани, почти весь день стали проводить в лавке. Двенадцатилетняя Хариша́ф, стыдно признаться, стала моим первым преподавателем аквадийской грамоты. Девочка стеснялась едва ли не больше меня, когда ей приходилось объяснять мне азы местной письменности.

Аквадийский язык не так сложен, к счастью. Сорок три буквы и всего тридцать семь звуков. Все буквы вполне отличимы друг от друга, звуки для меня не проблема, с учетом того, что я уже говорю на этом языке. Понадобилось три дня на то, чтобы я полностью выучила местную буквицу, и мы перешли к сочетаниям букв и звуков. Писать я тоже училась, не жалея ни бумагу, ни специальные трубочки с чернилами, используемые повсеместно для письма. Рошар, с его превосходным образованием, подбирал для меня книги для чтения. Сначала – совсем простые, без сложных фраз и оборотов, те, что дают детям, только обучающимся чтению.