Я думала, что когда я пойду на свой первый бал, на мне будет изящное шелковое платье, а папа подарит мне нитку жемчуга, символ чистоты. В моих мечтах это всегда был чудесный светлый день, в котором все хорошо. Я выглядела прекрасно.

Сегодня пришлось столкнуться с суровой реальностью.

Мое платье не было светлым, как у дебютантки. Я не хотела затмить Минни в ее же праздник. Какая сестра так поступит?

К тому же, мне редко удавалось побаловать себя новой одеждой без необходимости. Моя рабочая форма стоила дорого, поэтому я не покупала повседневных платьев. Мама и так ворчала, что штаны травницы им обходятся дороже отцовских. Поэтому я заказала платье темно-зеленого цвета, которое можно будет потом еще куда-то надеть. Светлое бальное наверняка бы сразу испачкалось и пришло бы в негодность.

На шее у меня болтался простой кулон, подаренный мне лет семь назад другом-подмастерьем, который работал в кузнице. Металлический листик упал в ложбинку на груди, возможности укоротить цепочку не было.

Слишком скромное украшение для аристократки.

Ночь без сна сказалась и на моем самочувствии, и на внешнем виде. Под глазами пролегали темные круги, а кожа выглядела бледной, как у свеженького умертвия. Я пощипала щеки, пытаясь придать им здоровый румянец, но прекратила, боясь появления нездоровых синяков.

Я казалась себе посмешищем, пытающимся влиться в общество, которое его никогда не принимало и не хотело. От досады хотелось снова заплакать, но я решила, что красные глаза к этому наряду не подойдут.

Я спустилась вниз, тихая и никем не замеченная, и встала на крыльце. От нервозности и стресса у меня тряслись руки. Я сложила их за спиной, стараясь казаться спокойной и даже дружелюбной, и принялась ждать гостей. Мышцы ныли от того, как я вытянулась по струнке.

Вскоре на крыльцо вышел Патрик, музыкант. Он хорошо меня знал, как и все в Борке. Я много раз продавала ему сироп для горла и даже однажды спасла, вернув голос перед важным выступлением. Патрик был моим должником.

– Мод? Ты здесь? – изумился он.

– Ага, – уныло ответила я. – Живу.

– Погоди, так Клементина – твоя сестра?

– А ты не догадался? У моей семейки тяга к странным именам. Матильда, Клементина… Страшно представить, как мама назвала бы еще одну дочь.

– Жаконда, – предположил Патрик.

– Почему? – улыбнулась я.

– В жизни не слышал имени глупее.

Мы рассмеялись. Я покачала головой, но мысленно уже простила маму. Невинное подшучивание над ее тягой к экзотическим именам помогло мне расслабиться и отпустить ситуацию.

– А зачем ты здесь стоишь, Мод? – осторожно спросил Патрик, разом испортив мне настроение.

– Гостей встречаю. Я сегодня мажордом и распорядитель танцев.

– Как-то глупо, – покачал головой музыкант, – ты же член семьи, а не слуга. К тому же, это твой первый бал. Разве ты не должна быть рядом с сестрой и матерью и наслаждаться праздником?

– Я все равно на нем буду, – пожала плечами я. – И получится все проконтролировать. Можно не боятся, что другой испортит праздник нашей семье.

– Зато есть риск, что это сделаешь ты, – поморщился Патрик. – Без обид, но ты не знаешь всех правил.

– Буду вежливо улыбаться и очаровывать всех своим простодушием.

Я показала Патрик свой лучший оскал, и он расхохотался. Музыкант даже прослезился. Он оставался на крыльце, пока на улице не появился первый экипаж с гостями. Благодаря старому знакомому я не чувствовала себя так одиноко и униженно, пока стояла и ждала всех. Патрик хлопнул меня по плечу и сказал на прощание:

– Не дрейфь, Мод. Не знал, что играю для твоей семьи, но раз пошла такая пьянка, сделаю все в лучшем виде. – Он криво улыбнулся и добавил: – Я напишу тебе на бумаге, когда объявлять танцы и как. Не пропустишь. А если зазеваешься, подам знак двумя аккордами, будто разогреваюсь. Динь-бом. Запомнила?