Мама окинула меня презрительным взглядом. Впервые я видела ее настолько открыто враждебной ко мне.

– Не понимаю, почему ты так настойчиво пытаешься испортить праздник сестре? – ответила мама. – Что ты хотела? Танцевать и развлекаться, пока мы хлопочем обо всем? Матильда! Живо переоденься и иди встречать гостей.

– Прости, Мод, – виновато потупилась сестра. – Но ведь у тебя даже нет платьев! И танцевать ты не умеешь. А так у тебя будет, чем заняться, и точно не заскучаешь на балу.

Я устало прикрыла глаза. Пришлось в очередной раз напоминать себе, что семья меня любит. Они искренне стараются это показывать, просто иногда их бестактность выбивает из колеи. Минни и мама никогда не стеснялись в выражениях, а когда я обижалась, удивленно округляли глаза.

Они не желали мне зла. Просто искренне верили, что весь праздник я собиралась сидеть за столом или стоять у стены и завистливо смотреть на других девушек.

– Хорошо, – процедила я.

Спорить не хотелось. Я не собиралась закатывать скандал на день рождения Минни, а такие мелочи можно выяснить и завтра. Просто поговорю с мамой и объясню, что меня ранит, когда она ведет себя так заносчиво.

С тех пор как я начала работать, Амелия Дезран отдалилась от меня. Она перестала быть матерью и превратилась в капризную аристократку, в доме которой я жила. Я не винила ее. В конце концов, у всех свои заморочки. Однако порой мама перегибала палку, и терпеть ее было невыносимо.

Я прикрыла глаза, чтобы досчитать до десяти. Не хотелось устраивать скандал, и все же поведение Минни и мамы в последнее время все чаще меня задевало. Я поднялась по лестнице к себе, быстро приняла душ. В жизни отдельно от всех были свои плюсы: никто не надоедал, можно не бояться показаться слабой и даже всплакнуть, еще и ванная комната всегда свободна.

Водный элементаль сегодня вел себя безупречно. Он расщедрился на воду идеальной температуры и не пускал пар, пока я укладывала непослушные волосы. Дух воды даже помог мне выгладить платье, нагревшись до предела.

Да, мама с Минни думали, что у меня нет в гардеробе ничего, кроме рабочих фартуков и штанов. Когда они поехали к портнихе, я последовала за ними. Мама и Минни ушли, как только мастер записала всю нужную информацию, оставив меня заниматься оплатой, обсуждать сроки изготовления и просить доставить одежду в поместье. Они не знали, что в тот день с меня тоже взяли мерки.

И наряды пошла забирать я, так как у портнихи в нужный день не нашлось свободного подмастерья, чтобы отнести заказ. Если бы Минни сходила за ним сама, то поняла бы, что сшили три платья.

Я была удивлена, что сестра даже не предположила, что я захочу нарядиться к балу. Возможно, они с мамой считали меня абсолютной деревенщиной, не знавшей правил приличия. В целом, так оно и было, но какое-то понимание у меня имелось.

Зашнуровав корсаж, я взглянула в зеркало. Мне еще никогда не доводилось видеть себя… такой.

Обычная Мод, которую все знали, ходила в свободной мужской рубахе и удобных кожаных штанах. На поясе у нее неизменно висела перевязь травника, а за плечом болталась сумка для сбора сырья. У Мод, которая работала каждый день, не было времени на укладку. Ее темные волосы всегда оставались небрежно заколоты на затылке карандашом, иногда она и вовсе впихивала в них найденную в лесу палку. Какая разница, как это выглядит? Главное, чтобы держалось.

У Мод, к которой все привыкли, не было ни сил, ни времени, ни денег на себя. Она с восемнадцати лет выживала и обеспечивала семью наравне с отцом, веря, что однажды настанут хорошие времена, и все станет как прежде.