. Московский гость[8] Максим Верховитинов вместе с костромским гостем Максимом Шаровниковым в самом конце XVII столетия возвел новое здание церкви Максима Блаженного на Варварке. История ее уходит корнями в гораздо более ранние времена. Еще за столетие до работ, выполненным по заказу Верховитинова и Шаровникова, старое здание храма поднялось на деньги «сурожанина» Василия Бобра «с братией»[9]. Тот же Василий Бобр и еще два гостя-«сурожанина» – Федор Вепрь и Юшка Урвихвостов – заказали строительство храма Варвары Великомученицы на Варварке[10]. Храм Живоначальной Троицы в Никитниках возводился в 1628–1651 (по другим сведениям, в 1631–1634) годах, и роль заказчика сыграл известный купец Григорий Никитников[11].

Купеческое храмоздательство известно не только для Китай-города, но и для Белого города (так, на средства Ивана Матвеевича Сверчкова, богатейшего гостя, была воздвигнута церковь Успения Божией Матери в Котельниках конца XVII столетия)[12]. Расцветает оно и на землях Замоскворечья, которое позднее назовут «купеческим парадизом». Церковь Михаила Архангела в Овчинниках построена в 1610-х годах гостем Симеоном Потаповым[13]. Купчиха Иулиания Ивановна Малютина поставила храм Черниговских чудотворцев Михаила и Федора (1695)[14]. На исходе XVII века гостями Добрыниными были возведены храмы Николая Чудотворца в Толмачах и Воскресения в Кадашах[15]. А каменная церковь Покрова Пресвятой Богородицы поставлена в 1702 году на средства купцов Лабазиных[16].

Сухой неполный реестр храмоздательских усилий московского купечества уже производит грандиозное впечатление! Между тем прозвучали в основном имена, гремевшие по русской столице при последних Рюриковичах и первых Романовых. Твердиковых еще при Иване Грозном звали на земские соборы[17]. Твердиковы и Сверчковы поколениями пребывали в высшем эшелоне русского купечества[18]. Да и прочие пользовались репутацией солидных людей. Им по росту был поистине царский труд среди всех прочих трудов церковной благотворительности – возведение храмов. Но это лишь часть, пусть и самая заметная, от суммы разнообразных пожертвований на благо христианской общины. Малыми и большими дарами жизнь храмов поддерживали «торговые люди» самого разного ранга – от купцов-гигантов, коих сегодня именовали бы миллионерами или даже олигархами, до малозаметных лавочников. Ведь для каждого из русских торговцев той эпохи благие дела в пользу Церкви были делом обычным, естественным. Потребность в них впитывалась с молоком матери, становилась частью личности на протяжении детских лет, отрочества, юности… Придя к зрелым годам, московский делец допетровского времени и не мыслил для себя иного.

Благотворительность столичных «предпринимателей» допетровской эпохи с трудом прослеживается по документам. Информация о ней рассеяна по разным архивным материалам, отрывочна, неполна даже в первом приближении. Легче всего обнаружить ее во вкладных книгах больших обителей, ибо крупные пожертвования «торговых людей» находятся там на почетном месте, да еще в синодиках, поскольку большие траты на «помин души» – собственной, родителя, брата, сестры, супруга или супруги – были естественной нормой для устоявшегося христианского социума.

В качестве примера можно привести купеческий род Калмыковых. Не самый богатый и не просиявший особым благочестием, он хорошо известен историкам благодаря превосходно сохранившемуся семейному архиву. В 1694 году умер богатый московский предприниматель Клим Прокофьевич Калмыков из нижегородской купеческой фамилии. Его вдова Ульяна Клементьевна устроила поминальный обед для родственников и знакомых, «кормку» для нищих и раздала деньги по церквям «на помин души». В общей сложности ею было истрачено 2000 рублей