– С подругой и наставником у тебя были очень теплые отношения, – вывел Герман. – После выпуска общаетесь?

– Нет. – Я глотнула из бокала, вновь убедившись, что ни спиртное, ни время не притупляют боль. – Они… оба погибли. Нападение Культа. Я выжила по случайности.

– Извини. Мне жаль…

– Мне тоже.

Он просто меня обнял, не став развивать болезненную тему. Ощутила признательность за это… А еще его сочувствие и поддержку. Не думаю, что я нуждалась в подобном, но было приятно. И никакого чувства раздражающей слабости – только заполненная чьим-то теплом пустота.

В поддерживаемую молчанием тишину вклинился тонкий скрип откуда-то извне. На мгновение! Он мне очень и очень не понравился, было в нем что-то подозрительное, выдающее чужое присутствие, несмотря на энергетический штиль и отсутствие посторонних аур. Я вскочила с кушетки, резко отставив на пол бокал. Герман было встрепенулся, но тотчас застыл под моим хмурым взглядом. Сомневаюсь, что неладное мне чудится! Загородив собой вверенного принца, я наложила светлые щиты – на него и на себя, сложила пальцы в атакующем пассе. Опять скрипнуло – ближе и отчетливее. Какого… Кто?..

Сверху метнулась тень, на веранду спрыгнул Келлар. Стряхнув с плеча налипшую соринку, кивнул его высочеству со всем положенным почтением и невозмутимой улыбкой:

– Добрый вечер. Не обращайте внимания, проверка. – От последнего слова меня невольно передернуло, он спокойно пояснил: – Убеждаемся в защищенности резиденции и квалификации вашей охраны.

Ну хоть какую-то проверку я успешно прошла! И для нее ему потребовалось красться в покои? Недоумения во мне было через край, а облегчения – ни капли. Тут не отобьешься, как от проникших адептов… Лучше бы это были они: меньше неловкости и разговор короче некуда. Я опустила руку с заготовленным импульсом, сожалея, что выпустить его не в кого.

– Ничего себе «не обращайте внимания», – высказался Герман и, присмотревшись к незваному гостю, щелкнул пальцами. – А, ты же из Надзора, мы вчера обсуждали эти… вопросы. Безопасности.

– Да. – Янтарные глаза прошлись по мне бегло и без какого-либо считывающегося выражения. – Приношу извинения за вторжение. Я пойду.

Через крышу веранды или ограду сада? Даже любопытно!

– Не-а, не пойдешь, – заявило его высочество. – Как гласит правило хорошего тона… кто врывается на чужую попойку, тот к ней присоединяется.

– А есть к чему присоединяться? – Келлар скосил взгляд на валящуюся пустую бутыль. – По-моему, все выпито.

– Пф-ф-ф! – выдал Герман оскорбленно и извлек из-под кушетки новую, многозначительно звякнув ею о соседние. – Я запасливый. Отказы не принимаются.

Тот согласно пожал плечами, не выказывая ни малейшего стеснения, ни желания отказываться. Что ж. Дело принимает интересный оборот, а вечер становится по-настоящему томным…

С мебелью на веранде было туго, никакого расчета на коллективные посиделки. Я отошла в спальню и принесла пуфик. Притулив близ кушетки, сама же его и заняла. Не стушевавшись, Келлар потеснил принца, будто происходящее в порядке вещей и он каждый день распивает с венценосными персонами неизвестно что. А если и нет, то чего бы не начать? Пригласили же!

– Слово – новеньким, – оповестил его пригласивший, разлив вино уже по трем бокалам. – За что пьем?

– Чтобы все было, как нам хочется, и ничего нам за это не было.

– Занятная формулировка, – призадумался Герман, – мне нравится!

Кажется, тост – камень в мой огород… Ну так, камушек. Я криво усмехнулась, улыбка Келлара осталась мягкой и безмятежной. А ведь он может раскрыть Герману, что я не та, за кого себя выдаю! Утверждал, что не создает никому проблем без веской причины, но согласиться сотрудничать с ним, избежать проверки и умыть руки – тянет на вескую причину. Правда, тогда ему следовало выдать меня раньше. Получила бы не перевод в охрану принца, а новое обвинение, от которого легко не отделаешься, и Надзор не утратил бы надо мной власть. Однако мне позволили обрести свободу.