– Такие благодарности лишние, – сощурился Герман, – я помог тебе не поэтому.

Не поняла. Он что, меня отвергает?! И ведь не оттого, что не хочет. Я слишком тесно прижималась, чтобы не почувствовать – еще как да! Хм… Единственное, что смогла, – укоризненно вымолвить:

– Ты очень противоречивый.

– А сама-то.

Обоснованно… К тому же для принца было бы ненормально так расстараться ради девичьих прелестей. Недостатка в них не имеется, только свистни – очередь выстроится. Со мной у него явно что-то иное. Честно говоря, это озадачивало!

– У меня есть другое предложение. – Наклонившись, он достал из-под кушетки бутыль вина и два бокала. – На этот раз-то составишь компанию? Признаюсь, по пути из дворца я думал завязать. Какие глупости порой лезут в голову…

– Пугающее признание.

– Сделаю второе: месяц был отвратительный. Подозреваю, у тебя тоже.

– Наливай!

Налил от души. Наполненный до краев бокал ядрено благоухал пряностями и холодил ладонь. Из погреба бутыль достали совсем недавно. Не удивлюсь, если перед моим приходом.

– Прелесть, первый тост твой.

– За мое счастливое освобождение, – мигом определилась я. – Наша встреча была воистину чудесным стечением обстоятельств.

– О да, – Герман осушил половину бокала за раз, словно там была вода, – едва приехал, позвали в тайную службу внезапно и срочно.

– А зачем?

– Не знаю, – он задумчиво пожевал губами, – как-то отвлекся на тебя, не до того стало. Видать, были некие формальности, с которыми разобрались мои сопровождающие, пока я был занят.

Занят рычанием на Дария… Немудрено распалиться после такой-то прелюдии в коридоре. Северин умеет взбесить – по себе знаю! Его черед беситься, месть не удалась.

С этими будоражащими мыслями я отпила из бокала. Вино было густое и терпкое, с острым привкусом. Специй бахнули? Ох, затейливы восточные рецепты. Но весьма недурно, и в голову не бьет – по крайней мере, сразу.

– За новые неизведанные вкусы, – объявил второй тост Герман и, прикончив оставшуюся половину бокала, вдруг попросил: – Расскажи-ка что-нибудь, а то маловато я о тебе знаю. Надо это исправить.

– Что ты хочешь выяснить? – одновременно и растерялась, и напряглась я. – Клятва меня несколько ограничивает…

– В пекло выяснения и серьезные разговоры. Давай про детство, например. Как вы с Радостью проказничали!

Пересказывать истории Дарины, присваивая себе, категорически претило. Она и не проказничала, покладистее девочки не найти. Хорошо, что Герман не называет меня ее именем… Предпочтительнее быть Прелестью, чем постоянно получать напоминание о своем притворстве.

– Я помню мало, нас совсем девочками разлучили, – сошло за оправдание, – по шесть и семь лет было. Встретились только этим летом в столице. Расскажу про Академию! Там от моих проделок вешались… Не буквально, конечно, но все оставались под неизгладимым впечатлением.

Герман оживился, долил нам вина. Следующий час заинтересованно слушал о том, как я приноровилась перелезать по дереву через ограду и сбегать в город за приключениями. То разоблачала на ярмарке шарлатана, провоцируя драку с обманутыми посетителями, то танцевала с бродячей труппой на площади, то притворялась в трактире новой подавальщицей и подсматривала за игрой в карты, подсказывая приглянувшимся постояльцам, что их соперники хитрят. В общем, развлекалась, как могла!

Вечерело. Бокалы пустели и наполнялись вновь, особенно у Германа. Слово за словом, и моя голова оказалась на его плече, а рассказ обрел подробности о том, что от преподавателей я огребала за учиненные безобразия по полной, но меня это не вразумляло. Да и попадалась я далеко не всегда. Подруга частенько прикрывала, а наставник делал вид, что слепой, глухой и понятия не имеет, что происходит у него под носом. На учебе-то мои отлучки не сказывались, и раз я была лучшей ученицей, то дозволялось мне больше, чем другим. Хотя другие вели себя гораздо приличнее…