Ляхов нервничает. Его аж трясет, зрачки расширены, взгляд бегает, сфокусироваться не может ни на чем.

Ясно. Под кайфом.

— Марат, я тебе вернул все, что тебе еще от меня нужно? Я и так продал дом, он был у меня последней недвижимостью. Ты оставил меня просто-напросто с голой жопой!

— Что за истерика, Артем? — я вскидываю бровь и затягиваюсь. — Ты сам себя оставил с голой жопой. Помнится мне, ты добровольно пришел к боссу и попросил у него бабло. Погоди-ка, ты забыл и другое — я еще до этого предупреждал тебя о последствиях за невыполнение обязательств. Так почему же ты, дерьма кусок, решил переложить на меня вину за то, что проебал дом своих покойных родителей?

Не знаю, зачем я вывожу его из себя. Каждое движение этого торчка, некогда бывшего обычным человеком, мне известно наперед. Я опускаю руку и кладу ее на сидушку дивана, максимально близко к своему бедру.

Ожидаемо Артем резко поднимается, сметает с низкого столика пивные бутылки и брызжет слюной в мою сторону:

— Пошел ты на хуй, шавка Севера! Думаешь, управы на тебя не найдется? Как только Северов наиграется в большого депутата, тут же вместо тебя возьмет себе новую игрушку для своих утех.

Его фразы меня никак не задевают. Это жалкая пародия на человека, сотканная из дорожки, дешевого пива и отвращения к самому себе. Я бы мог размотать его прямо тут, но Ляхов едва держится на ногах. Не хочу марать об него руки.

Тушу сигарету, а после протягиваю руку к поясу джинсов и достаю из-за спины пушку:

— Сел, — командую тихо, но сурово. — Мне нужен список всех телок, которые были на твоей последней тусовке.

Ляхов сразу же падает обратно на диван и трет рожу ладонями, пытается прийти в себя, что-то ответить мне, но выходит у него это херово. Теперь точно все.

Вижу боковым зрением, как к кабинке подходит тень.

— Спрячь пушку, он уже не здесь, — говорит тип.

Высокий, не тощий, как все нарики, мышцы прослеживаются даже через плотную ткань толстовки. Побитый жизнью какой-то, заебанный.

Тип садится рядом с Артемом, который уже прикрыл глаза и счастливо бормочет что-то во сне, а я убираю ствол обратно за пояс джинсов.

Присматриваюсь ближе и вижу темные круги под глазами, сухие губы. Когда ежедневно видишь наркоманов, глаз распознает их за доли секунд.

Этот тоже нарик.

Но не такой. Этот еще может, еще успеет слезть. Ему бы только захотеть.

— Ты кто? — подаюсь ближе и сканирую взглядом каждую мелочь

В руках тремор, но дергаются только мизинцы. Значит, пришел сюда за дозой, еще не успел закинуться.

— Клим, — произносит тип так, как будто это должно мне о чем-то говорить.

— Знаешь, кто я? — спрашиваю его, стараясь говорить медленно и внятно, чтобы тип все расслышал.

Клим кивает и поднимает на меня взгляд. Фокус держит, смотрит прямо.

— Тебе есть что мне рассказать? — наклоняю голову вбок.

— Я видел тебя. Там, — говорит мне. — И телку твою видел. И телку, которая привела ту телку, тоже видел. Ее зовут Анфиса.

— Кто она?

— Да воровка обычная. Шмотки тягает из бутиков, потом толкает на рынке по дешевке. Как я понял, Анфиса познакомилась с твоей буквально за час до тусовки и притащила с собой.

— Что дальше было? — сцепляю зубы со злостью.

— Анфиса свалила. Твою, эту, бросила. По ней видно было — залетная птица, не нашей породы. Спряталась потом куда-то. Оно и к лучшему.

— Ясно, — говорю тихо и киваю в знак благодарности. — Что тебе нужно от меня?

Всем всегда что-то нужно от Яда. У меня в руках слишком много власти и возможностей. Я жду от пацана чего угодно, но только не этого:

— Мне ничего не надо от тебя.