«Женщиной» была та самая деревянная служанка матушки Юй. Средь бела дня стыки деталей на ее лице виднелись еще отчетливее, и ей пришлось надеть толстенную вуаль, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Служанка сидела между двумя мужчинами: левый был заметно старше, к тому же слеп – глаза его заволакивали мутные бельма; все лицо правого пересекал красный шрам, делая его похожим на стейк слабой прожарки.

– Ничего особенного, – господин Нянь опустил солнцезащитные очки, до этого поднятые на лоб. – Далеко еще?

– Прямо впереди, – торопливо ответил водитель. – Все уже готово. Из гостей в эти два дня будем только мы с вами, никаких посторонних. Хозяин – наш человек, умеет держать язык за зубами.

За время разговора водитель кое-как сумел объехать затор перед кофейней и через триста метров остановился перед маленькой гостиницей. Он посигналил, ворота распахнулись, и внедорожник въехал внутрь. Следом осторожно выглянул коридорный, воровато огляделся по сторонам, убедившись, что никто не смотрит, поспешно повесил на ворота деревянную табличку с надписью «Мест нет» и, втянув голову в плечи, вернулся внутрь.

– Я помогу вам с багажом…

– Не нужно, – перебил Янь Цюшань коридорного, – я сам. Змеекожий, подсоби.

На пару с человеком со шрамом Янь Цюшань выгрузил из багажника несколько больших чемоданов. На вид они казались неподъемными – и что такого тяжелого могло в них быть? Деваться коридорному было некуда, и он просто стоял рядом в ожидании. Не удержавшись, он еще разок покосился на чемоданы, гадая, что же там. Вдруг он что-то почувствовал и оглянулся, встретившись взглядом с белыми глазами слепца… Казалось, тот пристально смотрит на него.

Коридорный вздрогнул, все волоски на его теле встали дыбом.

– Взрослые тебя в детстве ничему не учили? – усмехнулся слепец и понизил голос. – Не смотри на то, на что смотреть не следует.

Стоило слепцу договорить, как его фигура вдруг пропала и возникла снова – вплотную к коридорному. У того с перепугу подкосились ноги, и он чуть не шлепнулся прямо на задницу.

– Среброглазый, – холодно предостерег его Янь Цюшань.

Слепец тут же отступил на шаг, многозначительно улыбнулся и протянул руку коридорному.

– Не падай.

Коридорный его послушался: опасаясь, что ноги его не удержат, он встал на четвереньки и так и удрал без оглядки.

Странные гости занесли чемоданы в номер к Янь Цюшаню и со всеми предосторожностями заперли дверь.

Изуродованный шрамом Змеекожий принялся распаковывать чемоданы, чтобы проверить содержимое, – и вдруг вся комната наполнилась сиянием. Они были битком набиты драгоценностями. Стоило ему расстегнуть молнию одного из чемоданов, как наружу высыпалось несколько ниток коралловых бус. Змеекожий нервно сглотнул, осторожно засунул бусы обратно и стремительно отдернул руку, словно стремясь избежать возможных подозрений. Про себя он пробормотал: «Это все – вещи мертвецов. Амитофо, мне они ни к чему, ни к чему».

Так называемые иньские драгоценности откапывали из могил. В прошлом, когда богатые семьи хоронили покойников, захоронение тут же примечали расхитители гробниц и грабили подчистую, если гроб заколачивали недостаточно крепко. Жемчуга, самоцветы, нефритовая посуда в земле были пропитаны трупным духом и как нельзя лучше подходили для жертвоприношения.

Последний чемодан был доверху засыпан противоударным наполнителем: внутри находилось несколько стеклянных бутылей с темной жидкостью – кровью младенцев.

Согласно внутренним записям школы Изначальной Истины, в клане гаошань до самого его истребления бытовало рабство. Рабовладельцы и знать жили в роскоши и гнались за наживой, совершенствовались путем использования злых чар и имели обычай пить кровь младенцев: они верили, что так сумеют сохранить вечную молодость.