Или возмутится. Приедет посмотреть, как я?

Спустя неделю молчания с его стороны я осознала, что он ушел насовсем. Из-за чего? Из-за фотографий?! Ненавидела его за то, что так легко отказался от нас с дочкой.

После родов Максим действительно закончил интрижку с Софией. Больше я о ней не слышала, но спустя время его рубашки снова стали вонять.

Он перестал говорить при мне по телефону с женщинами, у которых щенячьи интонации. Приходилось проводить расследования, чтобы докопаться и найти признаки измен. Иногда мне кажется, я неделями только этим и занималась помимо ухода за дочерью.

8. Глава 8

Я кручусь на месте, прыгаю от ошеломительного счастья! Грудь сдавило, кожу покалывает. Поднимаюсь на седьмое небо и парю над этим городом! Над целым миром! Жан — волшебник, настоящий ангел-хранитель.

— Максим, спасибо, что организовал мне встречу с Жаном, — выпаливаю, задохнувшись радостью. — Просто от души спасибо за этот шанс!

На мужа не смотрю. Вдруг становится все равно, о чем он думает. Плевать. Просто плевать! Я звезда. Я — Вселенная.

— Хм. Ты в восторге, — заключает он ровным голосом, из чего я делаю вывод , что муж в бешенстве.

Сама подбегаю с журналом к окну, чтобы рассмотреть получше. Вау.

— Давай разведемся, — выпаливаю быстро себе под нос. — Если тебе что-то не нравится, давай разведемся.

Максим ничего не отвечает секунду, вторую, третью. Первая горячка спадает, и яоборачиваюсь. Он скрестил руки на груди. В глаза смотреть не рискую, но журнал к сердцу прижимаю. Мое.

— Я модель. Я топ-модель, Максим. И конечно, у меня будут обнаженные фотосессии. Это работа такая.

— Мы уже говорили на эту тему: у моей жены не может быть работы светить задницей. Я сейчас в таком ахуе, милая моя девочка, что готов кого-нибудь убить. Я этого... Рибу достану и из России, он такую неустойку нам выплатит...

— Нет.

Секунду длится молчание. Затем слышу грубоватый голос:

— В смысле нет? Он опубликовал интимные фотографии без лицензии.

Я молчу, и Максим продолжает:

— Или у него были права?

Вдох-выдох. Да по фигу!

— Я модель, Максим. Бриллиант. Зимой я еду в Париж на Неделю моды. Это мой путь, и это моя жизнь. Яркая, интересная, великая. Я и так отдала тебе целый год.

Он снова отвечает не сразу.

— Тогда наши пути расходятся, потому что подобного плана величие не по мне.

— Я тут прекрасна, — показываю журнал.

— Да.

От неожиданности вскидываю глаза и напарываюсь на черноту.

— Рибу поместил тебя на обложку, чтобы продать своим друганам русскую девочку экзотической внешности. Я тебе рассказывал, ты чем слушала? Знаешь же, из какой я тусовки, сколько таких девочек с обложек переебали мои пацаны, и я в том числе, в свое время. На скольких, как ты думаешь, женились? — Максим показывает мне ноль. — Если ты хочешь на эту гребаную обложку, выбери любой наш журнал, я заплачу, и ты там будешь завтра же. В нормальном, блядь, платье.

Качаю головой. Больной. Больной придурок.

— Я сам телкам пару раз дарил обложки, не понимаю, че вы от этого фанатеете. Откуда еще у меня связи? — Он будто бы начинает нервничать, или маска спадает. Максим суетится, руками разводит. — В каком журнале хочешь? Любой. Скажи, я тебя устрою. Назови любой журнал.

— Перестань. Меня. Унижать.

— Мы договорились, что ты будешь с Витой. Она маленькая.

— Жан не работает с девушками старше двадцати лет, осталось мало времени. Я старалась, но... роль цыганской жены у плиты — не по мне. Меня уже... тошнит от всего этого.

Максим обескураженно качает головой, трет лоб, и это невыносимо. Ругаться с ним невыносимо.