Потом переосмыслила случившееся. Как-то простила его, что ли.

Разложила одежду по шкафам обратно, рубашки, что помялись, — погладила. Села ждать.

Но Максим не приехал.

На следующий день я осторожно узнала у Папуши, что он не ночевал у родителей. В тот момент поняла, что когда выгоняешь мужчину из дома к шлюхам, он к ним и едет.

Урок был настолько страшным, что только ребенок в животе и помог пережить. Отвлечься.

К шлюхам поехал... Это я в мыслях ту девушку так называла. Сама-то знала, что у него вполне себе интрижка, какие-то отношения с одной и той же. Максим меня с ней, конечно, не знакомил, но иногда они при мне созванивались, обсуждали нейтральные темы.

Я сразу поняла, что он с ней спит. Щелкнуло в голове. С другими женщинами так не было. Наверное, жены, пусть даже навязанные, чувствуют кожей подобное. Макс не ночевал у нее, не приводил в дом, не упоминал в разговорах. Я просто знала, что она есть и что у нее есть несколько часов в неделю с ним.

Ревновала. Потому что, несмотря на фиктивность отношений, я хотела его себе полностью. Однажды, не выдержав, осторожно поделилась с мамой, как мучаюсь, та ответила, что невозможно по голосу понять, любовница София или нет. Глупости. И вообще, лучше не лезть в это, счастливее буду. Но как не лезть-то? Как?!

Я не могла услышать слова той девушки, но в интонациях распознала те самые щенячьи нотки, которые появляются у меня самой рядом с Максимом. И возненавидела ее мгновенно.

Потом пришел страх, что он с ней останется. Влюбится. Выборы позади, кресло из-за такого пустяка он не потеряет. Развод и алименты — самый удобный для него путь. Я подумала о том, что останусь одна. Вообще одна. Что понятия не имею, как быть с ребенком. Что морально совершенно не готова к тому, чтобы другие мужчины разглядывали мои соски — жадно, алчно, как это делал муж.

Я испытала ужас при мысли, что придется жить без Максима. Я так сильно привыкла к нему за эти месяцы, — к нашим разговорам по душам, к его шуткам, к его легким улыбкам, когда я радовалась подаркам или узнавала что-то новое, — что, вмиг потеряв... чуть не погибла.

Я осталась одна. Снова одна в столице и в мире. Мы не были любовниками, не были мужем и женой в общепринятом понимании, но мы... наверное, были командой. Иногда вечерами смотрели его любимые фильмы, которые поначалу казались скучными, но Максим рассказывал предысторию, биографию режиссера или актеров, и сразу становилось интересно. Дочка крутилась, он поглаживал мой живот, ловя ее пиночки, я ела мороженое, вдыхала запах мужа, впитывала тепло тела и чувствовала безопасность. Смеялась над черными шутками и комментариями, умирала от счастья, когда он улыбался, чувствуя Виту. Тогда мурашки бежали по коже. Я думала о том, что ни одна женщина не дарила ему таких эмоций. Что мы связаны навеки.

Мы были чужими людьми, но это был наш первый общий ребенок. Максим заботился обо мне, а я за это позволяла ему быть к дочке так близко, как он хочет.

Старалась относиться к нему как к старшему брату. Изо всех сил старалась... Вот только силы духа не хватало. Лишь одна мысль, что у него где-то есть София, — низвергала в ад. Но когда Максим ушел из дома к ней, я ощутила, что такое боль по-настоящему. И заткнула ее, словно заплатой, ненавистью.

Жан мне, конечно, не заплатил за фотосессию, это я сняла студию для работы. Но я неплохо получала за сотрудничество с питерским брендом и в том месяце впервые не отослала деньги маме, а оставила для себя. Покупала продукты, выбрала коляску и кое-что для малышки. Я надеялась, что Максим оценит.