Ну... Ну он и...

Хотя сама виновата - дала ему все карты в руки. И дернул меня черт придумать такое!

Только я начала прокручивать в голове шестеренки, чтобы найти достойный ответ, как в кармане завибрировал мой телефон. На экране высветилось имя братца, и я спросила в трубку, забыв о приветствии:

- Твоя лекция по гинекологии закончилась?

- Ага, а ты чего такая злая? - что-то жуя, спросил Кеша.

- Вот скажи мне, кто разболтал Валере, где я?

- Ты же понимаешь, что этот блаженный ко мне бы не сунулся, иначе бы я устроил ему удаление детородных органов без анестезии.

- Ты такой лапочка.

- Это у нас семейное. Кстати, я тут пока обосновался у тебя в квартире.

- Да ладно, квартира, по сути, общая.

Я бросила взгляд на Марата. Он делал вид, что ему не интересен мой телефонный разговор, жуя травинку и глядя в небо.

- Еще что-то? - спросил Кеша.

- Скажи, дорогой, как будущий специалист, как называется, когда говоришь, не подумав.

- Ну, это скорее не ко мне, а к психологу, да так сходу и не ответишь. Может, ты просто спроецировала в слова свое желание, которое еще не успела осознать?

Я чуть не задохнулась от возмущения. Вот еще!

- И чему вас только в медицинском учат?! - рявкнула я и повесила трубку.

Марат оторвался от созерцания природы и спросил:

- Еще один бывший муж? Пока Валера пытается вернуть тебя, второй хочет отжать квартиру?

- Ты... Ты... Убила бы, да на строгач лет на двадцать не хочется.

- В нашей стране для женщин нет колоний строгого режима, только общего, - сказал Марат и вдруг нахмурился, повернув голову в сторону дороги.

- Как познавательно...

- Тихо.

Цыкнув на меня, он поднялся и прислушался. Я даже приподнялась на цыпочках, стараясь что-то высмотреть. Обычные лесные звуки.

- Чего там? - шепотом спросила я.

- Показалось, - снова повернулся ко мне Марат.

- У тебя слух, как у оленя?

- Не понял... Это такой журналистский прием, что ли? Завуалировать комплимент в оскорбление?

Я неопределенно пожала плечами. Пора вернуться к нашему заключению сделки. Ну, или хотя бы определиться с условиями. Надо бы провернуть так, чтобы Марат оказался в проигрыше. Но, как мне показалось, против него и толпы журналистов не хватит.

- Ты громко думаешь, Варвара. Принимай мои условия.

Ну что же, он сам мне дал подсказку. Усыпим бдительность.

- Хорошо, - кивнула я и даже протянула руку.

- А что, поцелуем скреплять союз не будем? - наиграно удивился Марат.

Так, главное, сейчас не переиграть. А то если я стану вдруг слишком послушной, то могу вызвать подозрения.

- Перебьешься! - ответила я и даже для надежности показала средний палец.

Некоторая настороженность еще мелькала в глазах Марата, но все же он довольно улыбнулся.

Ничего!

Настороженность уберем, мир спасем, любопытство удовлетворим.

Правда, с планом по спасению мира пока туговато, но мыслить масштабно никто не запрещал. Зато с остальным я примерно знала, как разобраться.

Как раз над этим и размышляла, пока мы шли обратно к дому отдыха. Надо только кофе запастись.

- Мне не нравится, когда ты так долго молчишь, - сказал Марат.

- Я это, малинник высматриваю. Душу за малину готова продать.

- Да уж... С тобой так точно жизнь малина-фруктолина.

А вот теперь я не поняла, был это комплимент или оскорбление.

Вернулись мы как раз к пресловутому земляничному пирогу. Регина Станиславовна заявила, что мучное сказывается на зубах и боках, и удалилась с мундштуком в руках. А вот сигареты ее на зубах как будто совсем не сказываются.

Александр Венедиктович привычно что-то рассказывал. Виктор Васильевич молча жевал, съел полкуска, а остальное перекочевало в тарелку Дианы Ивановны. Стаса и Леонтия Филипповича за столом не было. Наверное, тоже блюдут фигуру. А Валера, возможно, орошает слезами подушку в своей комнате. Или даже уехал, чему бы я была несомненно рада.