Я понял, что он от меня не отстанет, и, крутанувшись в кресле, повернулся к нему. Вопросительно выгнул брови.

– Скажи, это что же получается, если я в последний раз выходил в свой мир осенью, в конце сентября, то и вернусь в то же время, сколько бы у вас ни прожил?

– Да.

– А если кому-то из моих друзей приспичит мне позвонить?

– Андрей, – терпеливо начал я, – время для них остановится на то время, пока ты станешь находиться у нас. Они смогут тебе позвонить, только если ты проведешь хотя бы несколько часов за пределами квартиры, понимаешь?

Он задумался, уставился куда-то в стену, потом снова начал смотреть на меня и смотрел до тех пор, пока я не вернулся к тому, от чего он меня оторвал, в частности к начальным главам диссертации.

– Насчет твоих матримониальных планов на меня… – быстро проговорил он, и я лишь через пару секунд понял, что таким образом он пытается замаскировать собственные неуверенность и смущение. Ничего себе! Оказывается, даже такой продувной тип, как он, способен смущаться! – Не уверен, что готов в ближайшее время снова заводить долгоиграющие отношения, – сказал он, нервным жестом пригладив волосы.

Любопытно. Еще пару дней назад я бы, наверное, в очередной раз взбесился от того, что психолог нарочито игнорирует все мои благородные порывы. Я ведь для него же старался. Мы ведь друзья, да? Мне, конечно, в новинку такие отношения, как-то не принято у нас даже в мерцаниях особо обольщаться и к кому-то серьезно привязываться, но Андрей – совсем другой случай. Он сам напросился. И все равно я не чувствовал раздражения. Поэтому, вместо того чтобы кинуться на него, снова крутанулся на своем кресле и объявил, сделав вид, что полностью поглощен информацией, высветившейся на мониторе:

– Можно и недолгоиграющие. Не проблема. Никто же не говорит, что вас после первого поцелуя сразу же поведут к алтарю.

– Ир! – О этот его незабываемый тон! С трудом удалось сдержать улыбку.

– Зря отказываешься. Тебе ведь понравилась та Ирина, которая из меня получилась. Ну так у нас десятки таких девушек по университету ходят. Даже лучше.

– Ир!

– И если ты продолжишь точно так же тянуть мое имя, я громко заржу, предупреждаю сразу, чтобы потом не обижался.

– Что?! – заревел он, и я честно исполнил свое обещание, захохотал в голос. Мне совсем не было стыдно так откровенно над ним издеваться. Можно подумать, я себя лучше чувствовал, когда он надо мной измывался при посторонних, мне хотя бы хватало такта не делать это прилюдно!

– Зараза ты мерцающая, – бросил он, – вот уйду обратно к родителям жить! – пригрозил. И прежде чем я успел осознать, что творю, с губ сорвались слова:

– Да ты им и даром не нужен! – И тут же прикусил язык. Забыл и про компьютер, и про свои графические наброски эскиза готового изделия. Резко повернулся в сторону Андрея, поймал его колючий взгляд.

– Ниже пояса, знаешь ли, – обронил он, и теперь стало стыдно мне. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу и дергаются уши.

Посмотрел на Андрея и не смог извиниться. Язык не повернулся. Стыд сковал голос. Кажется, меня даже начало знобить. Зажмурился и попытался взять себя в руки. Не получилось. Но все мои терзания прекратились, как только я услышал его вопрос:

– Ир, как думаешь, стоит завтра пригласить Карла на гневотерапию? Ну просто никто из нас ему так всего и не сказал. И наверное, лучше будет, если он сам все увидит. А то еще обидится, что мы снова от него все самое интересное скрываем.

– С чего ты взял, что ему командоры не рассказали?

Андрей насмешливо фыркнул и объявил: