Потом мы молчали. Долго. И, возможно, продолжали бы молчать, если бы на плите не закипел чайник без крышки. Ир привычным движением отключил газ. Встретился со мной взглядом и вдруг сказал:

– Мне хочется кого-нибудь убить. – Увидел что-то в моем ответном взгляде и поспешил успокоить: – Не волнуйся, твоим родственникам я ничего не сделаю. Только потому что они твои. Просто это чувство в последний раз посещало меня, когда я только поступил в университет и, как Умка, осознал, что все написанное в рекламных проспектах про равенство рас и равные возможности на всех стадиях обучения – это чушь. Вот тогда было туго.

– Ир, я тебе все это рассказал вовсе не затем, чтобы ты меня жалел.

– Знаю, – просто сказал он и отвернулся, чтобы заварить для нас обоих ароматный чай.

Кажется, Ир выбрал зеленый с мятой. Вкусный. Я часто его покупаю, так как он у меня долго не задерживается.

На душе было как-то нехорошо. Ирирган поставил передо мной дымящуюся кружку. Сел на стул с противоположной стороны стола. Сделал крохотный глоток из своей кружки и прикрыл глаза. У меня вырвался какой-то непонятный рваный вздох. Зачем я начал в этот момент говорить, и сам не знаю.

– Иногда мне становится страшно. В вашем мире это происходит все чаще. Боюсь, что снова отключусь, как тогда. Просто засну и уже не сумею проснуться. Я ведь две недели в коме провалялся. Помню, как мне не хотелось жить, да и вообще хотя бы просто вставать с постели, когда пришел в себя. Навсегда запомнил это чувство отрешенности и апатии. И это меня пугает. Странное все же существо человек, даже когда полная клиника и ты в такой заднице, что уже не выбраться, все равно цепляешься за жизнь из последних сил, карабкаешься, зовешь на помощь, даже если знаешь, что не помогут. Некому помогать.

– Теперь есть, – тихо обронил Ир, снова поднес к губам свою кружку и вдруг сказал, пряча свои бесстыжие кошачьи глаза за паром, поднимающимся от горячего чая: – А еще я сказал Карлу, что будет просто замечательно, если ты не по местным клубам станешь шляться и парней-девчонок снимать, а выберешь для себя кого-нибудь из нашего мира.

– Ир… – чуть не обжегшись собственным чаем, который тоже решил попробовать, укоризненно выдохнул я.

– Это так, к слову. Чтобы ты не расслаблялся, – пропело мерцающее чудовище и, уткнувшись в кружку, спрятало хитрющую улыбку.

Зараза! Нельзя же так, меня – больного и несчастного – со всех сторон обкладывать и гнать прямой наводкой в капкан. Казалось, мы этот вопрос уже прояснили. А если он не понял, то самое время вправить кое-кому его мерцающие извилины!

Ир

Оставшийся день прошел на удивление спокойно. К провокационным вопросам мы с Андреем больше не возвращались. Он звонил друзьям и расспрашивал про какие-то курсовые, – судя по всему, спешил все выяснить до того, как прокол пространства-времени в исполнении Карла и Лучистого войдет в последнюю стадию и не только лишний день недели начнет пропадать, но и все местное время для нашего психолога закольцуется. Странно даже, что он не стал меня подробнее об этом расспрашивать. Хотя если вспомнить, каким для нас обоих было начало этого дня… Я отогнал от себя ненужные мысли и снова уткнулся в экран монитора. Да, лучше даже не вспоминать.

И все же к вечеру Андрей одумался и решил узнать все подробности.

– Ир… – протянул он, войдя в комнату и помявшись у меня за спиной.

Я был занят и по-настоящему увлечен. В такие моменты меня лучше не отвлекать.

– Ир! – позвал Андрей более настойчиво уже с кровати, на которую плюхнулся.