Когда-то здесь была развалюха из кухни, покрытая слоем клейкой бумаги. На грязной поверхности, рядом с обычной настольной лампой, россыпью лежали разные инструменты, по большей части не в лучшем состоянии, а между ними стояли пластмассовые коробочки с гвоздями, болтами, гайками. В общем, рабочее место для мелкого ремонта, принадлежащее женщине, которая не умеет и не горит желанием заниматься этим самым мелким ремонтом.

Теперь же целых три длинных и легких стола выстроились вдоль левой стены погреба в ряд, будто в церкви на благотворительной распродаже печенья, а на них чего только не было: инструменты, оборудование, катушки с проводами различной толщины, кофейные банки, доверху наполненные штифтами, скобами, клеммами… Дюжины всевозможных предметов. А то и сотни.

На полу возвышались груды коробок с долговечными батарейками каждого существующего сорта в нераспечатанных блистерах. «Тут их на две сотни куплено, не меньше, – прикинул Джим. – Какого дьяво…»

Ошеломленный, он медленно прошелся вдоль столов, словно разборчивый покупатель на рынке. Похоже, Бобби работала над несколькими устройствами сразу… и Гарденер ни одного из них не узнавал. Вот, например, большой квадратный ящик со сдвинутой вбок передней панелью, а на ней – восемнадцать кнопок. И возле каждой напечатано название популярной песни: «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Тема Лары» и так далее. Рядом к столешнице была аккуратно приклеена изолентой инструкция для «единственного в своем роде цифрового звонка «Серебряный колокольчик» (сделано в Тайване)».

Джим даже представить себе не мог, для чего Бобби понадобился дверной звонок со встроенным микрочипом, позволяющим выбирать песни по вкусу. Ведь не для того, чтобы привести в восторг Джо Полсона. Ну, услышит он «Тему Лары», застряв у двери с бандеролью в руках, – и что? Впрочем, «Серебряный колокольчик» – это полбеды; хотя бы понятно, зачем он нужен, пусть и не в этом конкретном доме. Но Бобби явно пыталась его еще и усовершенствовать. Звонок был подключен к стереопроигрывателю величиной с небольшой чемодан. С полдюжины проводов – четыре тонких и два потолще – змеились между «чемоданом» (инструкция от которого тоже белела рядом, аккуратно приклеенная к столу изолентой) и обнаженными внутренностями «Серебряного колокольчика».

Гарденер озадаченно посмотрел на прибор и двинулся дальше.

Срыв. У нее что-то вроде нервного срыва.

А вот еще кое-что отдаленно знакомое: ребризер. Его крепят к воздуховоду, якобы затем, чтобы сэкономить растрачиваемое понапрасну тепло. Бобби могла наткнуться на это устройство в каком-нибудь каталоге – к примеру, в Огасте, в магазине бытовой техники, могла даже завести разговор о покупке – но ни за что не приобрела бы, ведь тогда ей пришлось бы заняться его установкой.

И вот вам, пожалуйста: купила, установила…

Понимаете, в случае с Бобби нельзя сказать: «просто свихнулась». Это же по-настоящему творческий человек, а они редко могут «просто свихнуться». Психи – вообще компания не из приятных, но если слетает с катушек человек уровня Бобби, остается лишь рот раскрыть от изумления. Нет, вы только посмотрите на все это барахло!

Верите, нет?

Гарденер – верил. Не потому, что творческие натуры в чем-то утонченнее или, скажем, чувствительнее других и потому даже в помешательство впадают изящнее прочих, – оставьте подобную чушь для поклонников Сильвии Плат. Но, во всяком случае, люди искусства и сходят с ума искусно. Хотите возразить? Повторяю: взгляните на все это барахло.