Странно: ему действительно стало намного лучше, в особенности теперь, когда затекшие после ночи в кресле спина и шея начали «отходить». «Значит, мы сидя не засыпаем, да? – мысленно усмехнулся Джим. – Нам бы все больше на каменных волнорезах?» Впрочем, это легкое поддразнивание нечего было и сравнивать со вчерашним самоуничижением, язвительным и беспощадным. Каждый раз, жестоко мучаясь от похмелья и накатывающей тоски, Гарденер забывал о чудесном чувстве, которое иногда приходило после, – чувстве, как будто бы он родился заново. В один прекрасный день просыпаешься и понимаешь: вчера ты не влил в свое тело ни капли яда… а то и неделю… или целый месяц… фантастически приятное ощущение.

Да, но ведь и начинавшийся грипп, если не воспаление легких, тоже куда-то исчез. Горло не болит. Нос не заложен. Температура нормальная. Бог весть какие бактерии и микробы могли запросто поселиться в его организме после восьми дней беспробудного пьянства, семи где попало проведенных ночей и возвращения в Мэн автостопом, в сильнейший ливень, без обуви. Однако к сегодняшнему утру все симптомы бесследно исчезли. Господь иногда бывает милостив.

Размышляя так, Гард вошел на кухню – и вдруг замер на полпути. Улыбка пропала с его лица, уступив место озадаченному и немного встревоженному выражению. Что же такое сегодня ему приснилось?

Вроде бы там была реклама по радио, непонятным образом связанная с прекрасным утренним самочувствием…

Однако воспоминание, не успев промелькнуть, угасло, и Джим решил не забивать себе голову чепухой. Главное, что ему стало лучше. Да и Бобби, кажется, тоже: вид у нее был посвежевший. Если не проснется до десяти – половины одиннадцатого, придется ее разбудить. Сможет разговаривать связно и держаться бодрячком – тогда ладно. Они спокойно обсудят, что здесь приключилось (а что-то, без сомнения, приключилось: скорее всего, пришли дурные вести из дома, красочно описанные сестрицей Энн) и как быть дальше. Но если она хоть отдаленно будет напоминать вчерашнюю жуткую Бобби под кайфом, Гард непременно вызовет доктора, нравится ей это или нет.

Но вот и подвал. Джим нащупал старенький выключатель, щелкнул – и пережил сильное потрясение. Выключатель был прежним. Но свет! С незапамятных пор тут висели две хилые лампочки по шестьдесят ватт каждая, а теперь подвал залило ослепительно белое сияние. Такое бывает лишь в супермаркетах над отделами распродаж. Гарденер привычно потянулся рукой к расшатанным ветхим перилам, но обнаружил на их месте новые, добротные, крепко привинченные к стене блестящим латунным креплением. Все гнилые ступеньки на лестнице тоже были заменены.

Гард спустился и осмотрелся вокруг. Его изумление нарастало, теперь это был практически шок.

Куда подевался приторный затхлый запах?

Да, Бобби выглядела сильно переутомленной, буквально на грани; она даже не помнила, сколько ночей не спала, так что удивляться особенно нечему… Бывает, люди берутся вдруг приводить свои дома в порядок, но здесь очень странный случай. Она не могла сделать это все в одиночку. Или могла? Разумеется, нет.

Но внутренний голос подсказывал: так и было.

Проснись Джим после запоя не на краю волнореза возле Аркадии-Пойнт, а здесь, он бы нипочем не сообразил, где находится, хотя бывал тут бессчетное количество раз. Он и сейчас не поверил бы собственным чувствам, если бы не спустился сюда из кухни Бобби.

Запах сырости и корнеплодов не то чтобы совсем выветрился, но заметно ослаб. Хозяйка успела тщательно выскрести пол… нет, если бы только выскрести! Время от времени земляной пол в каждом погребе превращается в грязное месиво; с этим нужно бороться, если вы собираетесь проводить здесь достаточно времени. Так вот, похоже, Андерсон привезла сюда несколько тачек свежей почвы, рассыпала ее повсюду равномерным слоем, дала подсохнуть, а потом уже утрамбовала и выскребла. Вот запах и поменялся к лучшему. Флуоресцентные лампы тянулись над головой ровными рядами, свисая с древних балок на цепях и все тех же латунных креплениях, и разливали вокруг белый свет. А над рабочим столом их даже объединили попарно; сияло тут словно в операционной палате. Гарденер направился прямо туда. К