Никита стоял возле напольной «рогатой» вешалки с простертыми к ней руками. Торжественное и даже в какой-то степени триумфальное молчание, патетичный, преисполненный неземным таинством взгляд. Глянув на него, Евгения чуть не прыснула со смеху, но ее остановила декларативная серьезность в его величественном облике. Молодой парень, дурацкая вешалка, на которую он взирал, как на икону. Ситуация абсурдная, нелепая и даже комичная, но не смешно...

Люди глазели на Никиту с недоумением. Кто-то посмеивался в ус, но до откровенного смеха дело не доходило. Если он хотел привлечь к себе внимание людей, то, похоже, добился этого. Дородная женщина в ситцевой косынке и бородатый мужичок с большими ушами – те и вовсе смотрели на него завороженно, как на божество. А он монументально и царственно молчал...

Никита был достаточно симпатичным для того, чтобы располагать к себе людей. Рослый, спортивного сложения, светловолосый, но даже зимой смуглый, как будто только-только закончился пляжный сезон. Черты лица не совсем правильные, нос излишне кривой, но это с лихвой компенсировалось его синими глазами и яркой белозубой улыбкой. Но больше всего девчонки млели, когда он начинал говорить. Бойкий язык, быстрая сообразительность при хорошей памяти. Глубокомысленное восприятие жизни при беспечном к ней отношении. И не зря он после школы поступил на философский факультет. Евгения не могла сказать, что знала его как облупленного, но могла голову отдать на отсечение, что номер с вешалкой – это очередной эксперимент, который затеял неугомонный Никита.

Она не стала отвлекать парня, равно как и приковывать к нему свое внимание. Мило улыбнувшись, она пошла дальше.

Адам ждал ее возле самого дома. Одной рукой он опирался о крышу черного «Мерседеса», другой зачем-то придерживал свой подбородок.

– О! Какие люди! – в притворном восторге протянул он.

– Откуда ты узнал мой адрес? – недоуменно спросила Евгения.

Она смотрела на его машину, не в силах оторвать от нее взгляд. В Москве много было «Мерседесов» и прочих иномарок, но все в основном подержанные, малопрезентабельные. А это был новенький, ослепительно сияющий лаком автомобиль. Через опущенное стекло передней дверцы была видна элегантная приборная панель и кожаные кресла. Девушка и представить не могла себя внутри столь роскошной машины...

– Какой адрес? – изобразил удивление Адам. – Просто здесь стою, подругу жду. Смотрю, ты идешь... Не идешь, а пишешь... Может, ну ее к черту, мою подругу, а? Поехали покатаемся? Смотри, какая тачка! Только-только из Германии, совсем новая, еще и года нет...

– Я с незнакомыми парнями не катаюсь.

Евгения поморщилась от собственных слов. Избитая фраза, заезженная. Лучше в машину сесть, чем такое говорить...

– Так ты же знаешь, как меня зовут. А я знаю, как тебя... Разве мы не знакомы? – насмешливо и свысока спросил он.

– Извини, мне домой пора, – неуверенно сказала она.

– Что ты там забыла?

– Мне заниматься надо...

– Чем?.. У тебя каникулы...

– Откуда знаешь?

– Знаю. Олежа сказал... Да и не ты одна такая. Сейчас у всех каникулы. И у меня тоже... Да, кстати, можно на море съездить, не хочешь?

– Не хочу.

– А зря. На машине, с ветерком, полторы тысячи километров туда, столько же обратно... Интересно будет, отвечаю.

– Интересно, – кивнула Евгения. – Было бы. Если бы с кем-нибудь...

– А со мной?

– С тобой неинтересно.

– Почему?

Адам смотрел на нее раздраженно, даже со злобой. Но не отступал.

– Странный ты какой-то. Ну не нравишься ты мне, неужели непонятно?

– А машина моя?