Крем отлично впитывается. В комнату я возвращаюсь чистой и вкусно пахнущей. Зара уже ждет меня, стоя возле кровати, на которой разложено что-то яркое. Видимо, моя сменная одежда.

— Ты могла еще дольше возиться? — зудит старуха. — Никакого уважения к чужому времени. Одевайся, нам еще надо тебя накормить и разобраться с тем, что будешь делать дальше.

После слов о еде у меня урчит в животе. Зара делает вид, что не слышит этого, и я тоже. Хоть разговоры о еде и вызывают большой интерес, особенно в новых местах, сейчас не стоит броситься с расспросами. Она же сказала, что покормит меня, тогда и поговорим.

— Что я буду делать дальше? — решаю разбавить тишину, поддевая пальцами первую часть наряда.

И да, мне совсем не понятно, как надо заворачиваться в этот кусок ткани. Ни рукавов, ни горловины. Может, это надо на ногах завязывать? Ну, как портянки. А вторая часть, наверное, завязывается на груди. А кусочки ткани поменьше на руках или… Вижу короткий топ!

— И что ты делаешь? — Зара постукивает носком мягких на вид туфель по ковру.

Только сейчас я, наконец, разглядываю, что за одежда на ней. Сразу понятно, что это нечто многослойное и замысловатое. Чем-то напоминает индийское сари. Мне всегда было интересно, как девушки завязывают вокруг себя этот огромный кусок ткани, да еще умудряются в нем двигаться. Смотрится красиво, но сама бы я подобное носить не стала.

— Я одеваюсь, — хватаю с постели топ. — Ничего сложного, — беру первый кусок ткани. — Нужно только разобраться куда это, завязать и… — Кидаю еще один взгляд на Зару. Сканирую ее наряд и завязываю ткань вокруг талии. — Кажется так, — бормочу себе под нос.

Ткань все не заканчивается, а я продолжаю обматываться ею, ощущая себя начинкой в лаваше. Зара мои потуги никак не комментирует, это заставляет думать, что делаю все правильно.

Кое-как повязав нижнюю ткань, я берусь за верхнюю. Тут все гораздо сложнее. Не знаю, куда деть руки. Нужно ли их заматывать сразу или под конец? Или оставить открытыми?

В какой-то момент ткань оказывается на моем лице. Она такая легкая, что ветер из окна буквально бросил ее мне в лицо. От неожиданности, я переступила с ноги на ногу и наступила на кусок нижней юбки. Или не юбки? В общем, я осознала, что все плохо, когда сорвала ткань с лица и увидела, как приближается пол.

— Черт!

Над головой раздался заливистый смех. Мне уже известно, кто умеет так озорно смеяться. Приподнимаюсь на руках и смотрю на развеселившуюся старуху, которая хватается за живот.

— Рада, что моя боль доставляет вам удовольствие.

Мне на лоб падает уголок ткани, и я фыркаю, пытаюсь убрать его, но он снова оказывается на том же месте. Зара заливается сильнее. Того и гляди грохнется на пол и будет сучить ногами.

— Не хочу показаться грубой, — кряхчу, поднимаясь. — Но пожилым людям не стоит… — Чего там и не стоит, остается без ответа, так как я снова падаю. В этот раз на колени. — Чтоб тебя! — бью кулаком по полу. — Нечего смеяться! Что это за идиотские одежды?! Нет чего-то нормального?!

Я уже не пытаюсь встать и, опустившись на пол, просто начинаю крутиться, разворачиваясь как блинчик, пока не становится видно начинку. Или, в моем случае, пока я снова не оказываюсь в одном коротком топе. Мне уже так все равно, что я не чувствую никакого стеснения, оказавшись обнаженной перед старухой.

— Это традиционная женская одежда, — продолжает хихикать Зара. — И тебе нужно научиться носить ее, если собираешься влиться в общество.

— Мне все детство говорили, что и как должна носить девочка, — бреду к резному шкафу. — А я всех этих советчиков посылала в далекое-далекое путешествие, из которого они никогда не возвращались.