сказано, прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12); между тем для многих из этих чад, по словам Павла, совсем бесполезно то, что они имеют такого Отца. Аще бо обрезаетеся, говорит он, Христос вас ничтоже пользует (Гал. 5, 2). Если же и Христос совсем бесполезен для тех, которые не хотят внимать самим себе, то что пользы в человеческом предстательстве? Итак, не будем гордиться ни благородством, ни богатством, но будем презирать надмевающихся подобными преимуществами; не будем унывать по причине бедности, но будем искать того богатства, которое состоит в добрых делах, и убегать той бедности, которая вводит нас в грех. По этой последней и известный богач действительно был беден, почему и не мог, несмотря на усильные просьбы, получить и одной капли воды. Между тем, есть ли между нами такой нищий, который бы не имел и воды для прохлаждения? Нет ни одного; и те, кто истаевает от крайнего голода, могут иметь каплю воды, и не только каплю воды, но и другое, гораздо большее утешение. А этот богач и того не имел, – так он был беден, и, что всего тягостнее, ниоткуда не мог иметь утешения в своей бедности. Итак, что мы алчем денег, когда они не возводят нас на Небо? Скажи мне, если бы какой-либо земной царь сказал, что богатый не может блистать в его царских чертогах или достигнуть какой-либо почести, то не все ли с презрением бросили бы имения? Итак, если мы готовы презреть имение, когда оно лишает нас чести у царя земного, то при гласе Царя Небесного, Который ежедневно взывает и говорит, что неудобно с богатством взойти в священные те преддверия, не презрим ли все и не отвергнем ли богатства, чтобы свободно взойти в Его Царство?

6. И достойны ли мы какого-либо прощения, когда с великим старанием обременяем себя тем, что заграждает нам туда вход, и скрываем свое богатство не только в сундуках, но и в земле, тогда как можно бы положить его в хранилище небесное? Ты поступаешь в этом случае подобно тому земледельцу, который, взяв пшеницу, вместо того, чтобы посеять ее на плодоносном поле, бросает в озеро, отчего и сам не получает никакой пользы, и пшеница, испортившись, пропадает И чем обыкновенно оправдываются люди, когда мы так обличаем их? То немало утешает нас, говорят они, что мы уверены в безопасности всего скрытого у нас. Но и не быть уверену, что есть сокрытые сокровища, также утешительно. Положим, что ты не боишься голода; но ради такого хранилища ты необходимо должен бояться других, тягчайших бедствий – смерти, вражды, наветов. Да и в случае голода народ, им понуждаемый, поднимет руку на дом твой. Вернее же сказать, поступая таким образом, ты сам же причиняешь и голод городам, и чрез то готовишь своему дому опасность страшнее голода. Я не знаю, умирал ли кто вдруг от голода, потому что против этого зла можно придумать много всякого рода средств; но за деньги, за богатство, и за подобные вещи много могу представить убитых и тайно, и явно. Множеством таких примеров наполнены дороги, судебные места и торжища. Да что я говорю о дорогах, судебных местах и торжищах?

Посмотри, – самое море исполнено кровью. Тираническая власть любостяжания не только на земле распространила свою державу, но и на море свирепствует с великим неистовством. Один плывет за золотом, другого умерщвляют за него же; одного эта мучительная страсть делает купцом, другого человекоубийцею. Итак, на что всего менее можно полагаться, как не на богатство, когда из-за него нужно скитаться, подвергаться опасности и самой смерти? Но