– Ну, что ты об этом думаешь?

– В жизни не слышал подобного вздора.

Огонек сигары бросал неверные отблески на его лицо, и Кит отчего-то стало не по себе. Господи, это ее единственный шанс сохранить «Райзен глори»! Неужели она его упустит? Она должна, должна убедить Кейна!

– Что же тут вздорного?

– Все!

– Может, объяснишь?

– Я твой сводный брат.

– Подумаешь! Какое это имеет значение, кроме чисто формального? До последнего времени ты и не подозревал о моем существовании!

– Кроме того, я все еще твой опекун, поскольку во всей округе так и не смог найти ни одного человека, готового избавить меня от этой обязанности, и, судя по твоему нынешнему поведению, в этом нет ничего удивительного.

– Я исправлюсь! И кроме того, неплохо стреляю, так что у тебя на столе всегда будет мясо.

Кейн снова разразился проклятиями.

– Выбирая любовницу, мужчины ищут не такую, которая поставляла бы им еду! Им нужна женщина, которая выглядит, ведет себя и пахнет как женщина!

– От меня тоже неплохо пахнет. Понюхай, – предложила Кит, поднимая руки, чтобы он смог проверить, но Бэрону было не до этого. Он так и кипел от злости.

– Такая женщина должна уметь улыбаться, вести приятную беседу и ублажать мужчину в постели, то есть делать все то, о чем ты понятия не имеешь. Так что, боюсь, ты вне игры!

Кит поспешно проглотила достойный ответ и смирила гордость.

– Я могла бы научиться…

– О, ради Бога! – фыркнул он, направляясь к другому концу заросшей травой дорожки. – Я уже все решил.

– Пожалуйста! Не…

– Я не продам плантацию.

– Не продашь…

Кит задохнулась от счастья. Он передумал!

– О, майор! Это… Ничего прекраснее я в жизни не слышала!

– Погоди радоваться. У меня одно условие.

Кит мгновенно насторожилась. Сердце кольнуло дурным предчувствием.

– Никаких условий! Нам они ни к чему.

Он ступил в янтарное озеро света, лившегося из окон столовой.

– Тебе придется вернуться в Нью-Йорк и поступить в школу.

– В школу? – ахнула Кит, не веря своим ушам. – Но мне уже восемнадцать! Я слишком стара для школы. Кроме того, я всю жизнь занималась самообразованием.

– Не в такую школу. В пансион. Место, где учат этикету, хорошим манерам и умению держать себя – короче, всем женским добродетелям, о которых ты понятия не имеешь.

– Пансион! – в ужасе прошептала девушка. – Да это самое идиотское, самое инфантильное…

Но, заметив, что Кейн грозно нахмурился, она мгновенно изменила тактику.

– Позволь мне остаться здесь. Пожалуйста. Я не доставлю тебе ни малейшего беспокойства. Клянусь Богом, я не стану помехой. Буду спать в хижине, и ты даже не заметишь моего присутствия. Поверь, я могу быть полезной, потому что лучше меня никто не знает этой плантации. Не отсылай меня, пожалуйста!

– Ты сделаешь, как я велю.

– Нет, я…

– Если вздумаешь взбрыкнуть, я продам «Райзен глори» так быстро, что ты и опомниться не успеешь. Поверь, у тебя не останется ни малейшей надежды получить ее обратно.

Кит стало дурно. Ее ненависть к Кейну сгустилась в жесткий, тугой ком, осевший где-то рядом с сердцем.

– И сколько… сколько мне придется пробыть в этом пансионе?

– Пока не станешь вести себя как леди, так что, полагаю, все зависит от тебя.

– Но ты можешь продержать меня там всю жизнь.

– Хорошо. Скажем, года три.

– Но это невыносимо долго! К тому времени мне исполнится двадцать один!

– Тебе многому нужно научиться. Впрочем, выбор за тобой.

Кит горько вздохнула.

– А что будет потом? Смогу я выкупить у тебя «Райзен глори»?

– Поговорим, когда время придет.

Он обладает властью на годы разлучить ее с «Райзен глори», со всем, что она любила.