– Надеюсь, вы доехали без приключений?

Макиавелли понял, каким должен быть ответ.

– Да, конечно. И даже нашли таверну в Скарперии, где нас хорошо накормили.

– Я хочу, чтобы люди могли путешествовать по моим владениям так же спокойно, как, говорят, они ездили по Римской империи времен Антониев. Находясь здесь, вы сможете воочию убедиться, что, лишив права владения мелких тиранов – этого проклятия Италии, я сделал довольно много для безопасности и процветания моих подданных.

Послышались шум шагов, громкие голоса, открылись парадные двери, и в зал вошел знакомый офицер в сопровождении двух мужчин, судя по одежде – городских сановников. По пятам за ними шли две женщины, одна – старая, вторая – средних лет, и пожилой мужчина. Солдаты в желто-красной форме войск герцога несли два серебряных подсвечника, золоченый кубок и две тарелки из серебра. Следом ввели двух мужчин в потрепанной одежде, со связанными за спиной руками. Одному, мощного телосложения, с густой черной бородой и шрамом на лбу, было лет сорок. Второму, еще совсем мальчику с болезненным цветом лица и бегающими испуганными глазами, – не более двадцати.

– Подойдите сюда! – приказал герцог.

Грабителей подтолкнули вперед.

– В чем их обвиняют?

Как выяснилось, кто-то проник в дом двух женщин, когда они были в церкви, и украл столовое серебро.

– Как вы можете доказать, что эти вещи принадлежат вам?

– Монна Бригида – моя кузина, ваша светлость, – сказал один из сановников. – Я хорошо знаю эти подсвечники и кубок. Они составляли часть ее приданого.

Второй сановник подтвердил его слова. Герцог повернулся к пожилому мужчине, вошедшему вместе с женщинами:

– Кто ты?

– Джакомо Фабринио, ваша светлость, серебряных дел мастер. Эти двое, – он указал на гасконцев, – продали мне подсвечники, кубок и тарелки. Они сказали, что захватили их при взятии Форли.

– Ты уверен, что именно они приходили к тебе?

– Да, ваша светлость.

– Мы отвели его в лагерь гасконцев, – вмешался офицер, – и он сразу опознал их.

Герцог не сводил с Джакомо тяжелого взгляда.

– Ну?

– Когда я услышал, что ограблен дом монны Бригиды и украдены серебряные вещи, у меня возникли подозрения. – Голос мастера дрожал, а сам он побледнел как полотно. – Я тут же пошел к мессеру Бернардо и рассказал ему, что два гасконских солдата продали мне серебряные подсвечники, кубок и тарелки.

– Ты пришел к нему из страха или чувства долга?

Джакомо ответил не сразу. Его трясло. Наконец он заговорил:

– Мессер Бернардо – судья, уважаемый в городе человек. Я не раз выполнял его заказы. Коли эти вещи краденые, я не хотел держать их у себя.

– Он говорит правду, ваша светлость, – добавил Бернардо. – Я пришел к нему и сразу узнал подсвечники и тарелки.

– Они мои, ваша светлость! – воскликнула одна из женщин. – Каждый скажет вам, что они мои!

– Тихо. – Герцог перевел взгляд на гасконцев: – Вы признаете, что украли эти вещи?

– Нет, нет, нет! – истерично закричал юноша. – Это ошибка. Клянусь душой матери, я этого не делал. Мастер обознался. Я никогда его не видел.

– Уведите, – приказал герцог. – На дыбу его. Может, тогда вспомнит.

– Нет, – взвизгнул юноша. – Я этого не перенесу.

– Уведите его.

– Я сознаюсь, – выдохнул гасконец.

Герцог довольно усмехнулся и повернулся ко второму:

– А ты?

Тот гордо откинул голову.

– Я не крал. Я взял эти вещи. Это наше право. Мы захватили город.

– Ложь. Мы не захватили город. Он сдался.

По неписаным правилам ведения военных действий в Италии тех времен города, взятые штурмом, отдавались солдатам на разграбление и они могли брать все, что попадалось под руку. Если же город капитулировал, его жители выплачивали крупную сумму на покрытие расходов армии-победительницы, а их жизнь и собственность оставались неприкосновенными. Поэтому горожане предпочитали сдать город и только в редких случаях стояли насмерть.